Когда его воспитанник в четырнадцатилетнем возрасте стал иерусалимским королем, Гильом Тирский, назначенный канцлером, и, в следующем году (1175 г.) архиепископом Тира, принял участие во всех его военных кампаниях и поддерживал все героические деяния этого подростка, подтачиваемого болезнью, которая свела его в могилу в двадцать четыре года; за свою жизнь Балдуин не только смог одержать верх в боях с перегруппированными и объединенными под предводительством Саладина мусульманскими силами, но и противостоять интригам королевы матери, его дяди Жослена де Куртене, патриарха Ираклия и вероломного магистра ордена тамплиеров Жерара де Ридфора, приведших, в конце концов, к падению королевства. И, независимо от того, каковы были причины смерти короля и его учителя архиепископа Тирского, приятно сознавать, что они умерли, не увидев сражения при Гаттине, которое повлекло за собой потерю Святого города и свело на нет все победы прокаженного короля (часто одержанные в совершенно безнадежных условиях — в битве при Монгизаре 500 рыцарей Балдуина победили 30-тысячную армию Саладина).
Урбан II, отправляя поход, надеялся также восстановить связь между восточной и западной церквами, разорванную со времен схизмы 1054 г., когда византийцы прекратили все отношения с римским престолом. Однако эти его надежды потерпели крах; если и были предприняты определенные попытки сближения, если даже некоторые группы, как марониты, вернулись в лоно римской церкви, то многочисленные конференции, на которых стремились положить конец церковным распрям Запада и Востока, не привели ни к какому практическому результату.
Когда в 1204 г. крестоносцы захватят Константинополь, будут предприняты шаги к примирению, и в 1205–1206 гг. папский легат Бенедикт из церкви Св. Сюзанны и греческий священник из южной Италии, Николай Отрантский постараются разрешить все спорные вопросы. Но эти попытки осуществлялись в неблагоприятных условиях, так как западноевропейцы только что завоевали византийскую империю и престол патриарха, поэтому разногласия религиозного характера усиливались ненавистью побежденных к победителям, захватчикам.
Позднее были вновь начаты переговоры, в 1213 г., но они закончились еще хуже, ибо их вел знаменитый легат Пелагий, нрава вспыльчивого и авторитарного — ведь именно из-за него спустя несколько лет провалится поход против Дамиетты и Египта — который не придумал ничего лучшего, как применить строгие меры против схизматиков: греческое духовенство в своем большинстве бежало в Никею, где присоединилось к «оппозиции», которая сплотилась вокруг Феодора Ласкаря, продолжавшего борьбу с латинскими императорами. Вскоре и венецианец, Томмазо Морозини, избранный патриархом западноевропейскими канониками собора Св. Софии, заменившими греческое духовенство, изо всех сил стал противодействовать папе, стремившемуся к унии. И несмотря на это, в стенах церкви Св. Софии, ставшей кафедральным собором Константинополя, продолжали сосуществовать два ритуала — латинский и греческий, мелкое греческое духовенство в основном спокойно оставалось на своих местах, и даже специальный устав позволял монахам горы Афоса продолжать жизнь в молитвах и покаянии. Но все надежды на унию не имели будущего: объявление об унии двух Церквей на Лионском соборе в 1274 г., переговоры о возвращении греческой Церкви принесут свои плоды только двумя столетиями позже, в понтификат Евгения IV, на Флорентийском соборе в 1439 г., когда натиск ислама станет настолько угрожающим, что сам византийский император почувствует, правда, слишком поздно, необходимость в объединении христианского мира; но даже тогда далеко не все его подданные последуют за ним.
