— Поверьте мне, Баррингтон, — отметил Харт, — ваш друг, вдовствующая императрица, намерена править своей страной на пользу Цинов как никто другой.
Джеймс был вынужден согласиться с ним. Кроме того, он прекрасно знал, что ее положение останется непоколебимым до тех пор, пока по правую руку от нее стоит Жунлу с его отрядом Пекинского полевого войска, а по левую — Ли Хунчжан, имеющий репутацию дальновидного государственного деятеля и обладающий поддержкой коренных китайцев — ханьцев, как они себя называют. И даже при такой мощной поддержке она по-прежнему будет править не от своего имени, а от имени приемного сына. И только через десяток лет, когда Гуансюй достигнет монаршего возраста, Цыси придется уйти в отставку почетную либо позорную. Для китайского прагматического менталитета развязать гражданскую войну, чтобы приблизить на двенадцать лет само собой достижимую цель, выглядело бессмысленным.
Однако и Джеймс был убежден в том, что, как и будущее Жунлу и Ли, его собственное будущее зависит, во-первых, от поддержки императрицы, во-вторых, если в свое время удастся заручиться поддержкой при переходе на службу к Гуансюю. Некоторое время придется испытывать определенную враждебность, которая непременно возникнет в связи с желанием Цыси создать современные армию и флот. Дело в том, что китайцы негативно относились ко всему военному. Их конфуцианские идеалы ставили солдата на низшую ступень общественной лестницы, в то время как поэты и художники буквально возносились на пьедестал для поклонения. С таким взглядом на вещи уживалось желание, чтобы их оставили в покое, и глубоко укоренившаяся ненависть к варварам, которые мечом и огнем покорили их порты и теперь стремятся править ими даже в глубинных районах страны. Поэтому они хотели, чтобы маньчжуры, столь жестоко поработившие их двести лет назад, теперь защитили их и разгромили варваров, даже несмотря на то, что китайцы гордились тем, до какой степени они ассимилировали захватчиков. Если бы не закон, требующий от китайцев носить «поросячьи хвостики» — символ их позора, — трудно было бы отличить их от маньчжуров.
Джеймс должен был объяснить все это капитану Лангу — главе советнической миссии из Британии, когда тот прибудет. Дать ему понять, что богатства Китая далеко не столь безграничны, как думают варвары, и Лангу придется довольствоваться весьма ограниченным бюджетом. На самом деле в Китае имелись огромные богатства, но большая часть налогов оставалась в руках провинциальных наместников, а деньги, которые все-таки достигали Пекина, обычно растаскивались алчными евнухами или тратились на нужды младшей вдовствующей императрицы. «Сделаешь ли ты меня богатой?» — когда-то спросила она его. С тех пор она сама успешно позаботилась о своем благополучии.
