Боже, он становится невыносимым. Кэти с трудом сдерживалась.
— Большинство читателей не поверят этому, — произнесла она с расстановкой.
— А вы напишите о том, что вы видели, вот и все. А всякую психосоматику оставьте науке.
— Хорошо, я напишу кое-что, но опубликуют ли мой репортаж, будет зависеть от главного редактора.
— Если напишете правду, не искажая фактов и не ссылаясь на непроверенные источники, ваш репортаж опубликуют. Напишите о том, что вы видели собственными глазами. Если захотите использовать в репортаже выдержки из моей публикации о стигматах, пожалуйста, цитируйте меня сколько хотите.
— Я напишу, что Август Марри — беспристрастный источник.
— Честный, добросовестный источник, заинтересованный в адекватном отображении в сознании воспринимающего информацию того, что существует объективно, то есть истины, — уточнил Август.
— Такой, какой именно вы ее себе представляете, — вскинула брови Кэти.
— Я говорю об абсолютной, безусловной, ни от чего не зависящей, взятой вне сравнения с чем-либо истине, а если точнее — о вечной, бесконечной духовной первооснове Вселенной, что, как известно, является синонимом Всевышнего. — Август помолчал. — О страданиях людей в нашей стране я уж и не говорю. Я считаю, что не только нынешняя церковь занимается разрушением этических норм морали общества, которое, если угодно, поразила пандемическая эрозия…
— Где вы вычитали это? Надо же, пандемическая эрозия…
— Довольно, с меня хватит! В лицо мне говорят одно, а за спиной — другое. Я читал статьи ваших репортеров, и всегда, когда писали обо мне, не обходилось без злобных выпадов. Вот вы — единственный представитель прессы, кто пришел на эту церемонию. Вы — единственная, кто стал свидетелем того, чего не случалось в мире уже многие годы. Вот и проникнитесь осознанием этого! Напишите правду о том, что вы видели собственными глазами, и сделайте выводы.
— Какие выводы?
— Выводы о том, что это знак Божий и весьма вероятно, признак святости.
— Я напишу то, что считаю нужным, и посмотрим, что будет. Повторяю, все зависит от главного редактора.
— О Ювеналии, прошу вас, поподробней!
— Это его настоящее имя?
— Это имя он получил, принимая постриг.
— А почему он покинул орден?
— Спросите его об этом сами.
— Может, его вынудили к этому?
— Он ушел по своей воле.
— Каково его настоящее имя?
Август помедлил.
— Он скажет вам об этом сам, если захочет.
— А вам оно известно?
— Да, известно.
— А почему не говорите мне?
