— Сколько с меня, милочка?
Пирог обошелся Аткинсону в доллар сорок пять центов, молоко — в шестьдесят центов, так что подсчет не доставил девушке особых хлопот. Однако смущал пристальный взгляд клиента. Впрочем, Линда не имела ничего против. Более того: этот улыбчивый полицейский показался ей довольно привлекательным. Хотя и не высок, зато прекрасно сложен. Жгучий взгляд. Густые темные волосы. Под бледно-голубой рубашкой обрисовывается развитая мускулатура. Как и многие низкорослые мужчины, одевался он безукоризненно, может быть, даже несколько консервативно. А одежде Линда придавала огромное значение: мужчины в джинсах для нее просто не существовали. Она выбила чек за пирог и молоко. Два доллара пять центов — как обычно. Аткинсон протянул ей двадцатидолларовую бумажку. Сдачу сунул в бумажник, не пересчитывая. Затем неожиданно спросил:
— Когда закончится ваша смена?
— Что? — Она удивленно посмотрела.
— Вы любите итальянскую кухню?
— Наверное, люблю…
Аткинсон расплылся в улыбке, демонстрируя идеально ровные, ослепительно белые зубы.
— Вы заканчиваете в одиннадцать, не так ли?
Линда кивнула.
— А что, если нам с вами махнуть в «Джардино»? Выпьем вина, отведаем телячью отбивную… — Аткинсон отхлебнул молока из стакана. — Вы там когда-нибудь бывали? В смысле — в «Джардино»?
Линда покачала головой и улыбнулась, изобразив смущение. Потом вдруг глянула за спину Аткинсона, поверх его плеча.
Аткинсон обернулся. К ним направлялся Джордж Франклин, протискиваясь между столиками, натыкаясь на стулья, бормоча извинения… Аткинсон, тотчас помрачнев, пробурчал нечто такое, чего Линда предпочла не расслышать.
Они с Франклином вот уже более двух лет были напарниками, но Аткинсон все еще не мог с этим смириться. Неравнодушный к рослым женщинам, он не склонен был распространять свои симпатии на высоких мужчин.
Франклин же — шесть с лишним футов роста плюс как минимум сорок фунтов лишнего веса — был еще и на редкость неряшлив. Неглаженый костюм, вечно несвежие рубашки, а галстуки — глаза бы не смотрели. И в довершение всего — неизменная сигарета в углу рта, отчего Франклин постоянно щурился, вероятно даже не задумываясь, каков он со стороны.
— Дэйв! — возбужденно закричал этот неряха. — Куда ты, черт бы тебя побрал, запропастился. Где пропадал последние полчаса? Везде тебя искал!
Сигарета, прыгающая вверх и вниз при каждом слове, представлялась рычагом, открывающим и закрывающим Франклина. Пепел сыпался на выпуклый живот, но Франклин, разумеется, не замечал подобной мелочи. Мясистая, провонявшая никотином рука легла на плечо Аткинсона.
