И вот ширь пространства разом затопила первая волна света, и на заледенелые подмостки вышло солнце, окруженное пурпурной пеленою. Никто не произнес ни слова; кто бы мог облечь в слова чувство освобождения, сиявшее на всех лицах и ненароком безыскусно излившееся в тихом возгласе простого человека: «Benedetto giorno!» Лишь до половины диска поднялось солнце над мрачным краем льдов, нерешительно, будто сей мир недостоин его света… Мрачные фантасмагорические руины ледяных колоссов, словно несчетные сфинксы, вонзались в лучистое море света, окруженные разломами; недвижные, высились утесы и валы, бросая длинные тени на сверкающие алмазами россыпи снегов.
Юлиус Пайер
Егерь Клотц до того ушел в созерцание этой половинки солнца, что после в глазах у него не один час мельтешат пятна и круги, бирюзовые, светло-зеленые, белые. Сколько же раз доводилось им видеть рассветы, огненные, величественные, – на торговых судах, в горах над долиной Пассайерталь, на полях сражений императорской армии. Но что значат все рассветы прежней их жизни в сравнении с этим единственным, незавершенным солнечным восходом. И пусть они теперь избавились только от темноты, но не от Ледовитого океана, не от плена, не от тягот болезни, они все же стараются хоть на один день как бы избавиться от всего. И отмечают это. Празднуют карнавал.
Каждому, кто явится на карнавал в костюме, офицеры назначают награду – дополнительную порцию рома. И матросы вырезают из пустых консервных жестянок короны, шлемы, епископские митры, шьют из ветоши мантии, из войлока – плавники и лапы, поят спиртом лапландского пса Сумбу и с помощью своих войлочных штучек превращают его в неуклюжего дракона; потом, таща этого дракона за собой, они под песни Маролы и наигрыш гармоники пляшут среди торосов. На один этот день каждому Иову нужно стать карнавальным ряженым. И когда егеря Халлер и Клотц в безуспешной погоне за медведем, прерывающей праздник, отмораживают себе ноги, Антонио Катаринич вручает обоим увитые гирляндами костыли.
21 февраля, пятница. Ясная погода. По причине обмороженных ног мы с Клотцем хвораем. Ужасные боли.
22– е, суббота. Ясная погода. Мы с Клотцем хвораем. Рано утром к кораблю опять подошел белый медведь. Поскольку же, кроме вахтенного офицера и одного матроса, все еще спали, зверя удалось добыть без замешательства.
23– е, воскресенье. В 11 часов церковная проповедь. Мы с Клотцем хвораем и потому к мессе не ходили.
