О том, что наш род проклят, мне было известно с самого детства.
Я появилась на свет в первые секунды нового века – 1 января года 1901-го. Мой брат-близнец Николя, родившийся за шесть минут до меня, принадлежал к прошедшей эпохе, ибо увидел свет в последние минуты 31 декабря 1900 года, и нас разделяло, по сути, целое столетие. Произошло сие знаменательное событие в бывшей царской резиденции бывшей столицы бывшей моей родины.
Моя матушка, княгиня Зинаида Осиповна Валуйская, она же графиня Синеокова-Палей, веселилась до упаду на балу, который в Зимнем дворце давала императорская чета. Появление нового отпрыска планировалось на середину февраля, однако в дело вмешалась судьба, и в результате преждевременных родов мой брат и я стали теми немногочисленными детьми, которые родились в резиденции русских венценосцев. Обычно подобной чести удостаивались дети царской четы – и вот удостоились мы, последние из рода князей Валуйских.
Матушка рассказывала, что после очередного полонеза, около половины двенадцатого, почувствовала легкую дурноту и покинула залу, в которой проходило торжество. Она и представить себе не могла, что через несколько минут подарит нам жизнь. Она уселась в глубокое кресло, обитое пурпурным бархатом, и поднялась из него, когда разрешилась от бремени. К ее счастью, на торжествах присутствовало несколько именитых врачей, которые взяли под свой контроль наше рождение. Мучиться матушке не пришлось, мой брат увидел свет под развеселую мелодию венского вальса Штрауса-сына, я же огласила мир криком, который слился с тысячекратным «ура», ворвавшимся в окна дворца с улиц Петербурга. Матушка ни на секунду не потеряла присутствия духа; императорская чета, узнав о столь знаменательном событии, имевшем место под крышей их родового гнезда, почтила нас своим визитом, и я была представлена последнему российскому императору и его супруге раньше, чем кто бы то ни было, – в возрасте неполных пятнадцати минут. Говорят, что глаза императора наполнились слезами, и он с умилением сказал, что я до чрезвычайности похожа на его дочь Татьяну. Их величества стали нашими крестными родителями – нас крестили в домовой церкви имения Валуево на Рождество. Золоченые, устланные драгоценным соболем сани с царским вензелем доставили матушку и нас во дворец на Мойке, нашу петербургскую резиденцию. Матушка все сожалела, что ее супруга, моего батюшки, не было дома – он находился с дипломатической миссией в Персии и вернулся только в середине месяца.
