– Ну, а дальше все было очень просто, – сказала Виолетта абсолютно спокойным тоном. – Вулка признали виновным и расстреляли, мама развелась с ним еще до приведения приговора в исполнение – все оформили в течение двух дней, и ей выдали новый паспорт, где стояла ее старая фамилия: она перестала быть Мартиной Климович, а стала Мартиной Лурье. Вскоре мы переехали из Экареста в провинциальный городок у моря, где я снова пошла в школу. Никто не подозревал о том, что мой отец – Вулк. Мама всем говорила, что ее муж погиб во время несчастного случая на химическом комбинате. Я с отличием окончила школу и, несмотря на сопротивление со стороны мамы, выбрала стезю психиатра. Она до последнего дня была уверена, что это они, врачи, виноваты в смерти Вулка – его признали вменяемым и расстреляли, хотя, вероятнее всего, мой отец был вне себя и его надлежало заключить в психиатрическую лечебницу.
Виолетта замолчала, я не знала, что сказать. Чтобы сгладить неловкость, я взяла чашку с чаем, сделала большой глоток и взвыла от боли – как я могла забыть, что это кипяток! Моя неловкость сняла напряжение.
Зазвонил телефон, Виолетта снова выслушала рассказ своего шефа и, повесив трубку, пояснила:
– Профессор Компанеец помещена в мемориальный больничный комплекс. С ней все в порядке, если не считать шока и легких повреждений в области шеи.
– Я навещу Киру! – воскликнула я и, повинуясь внезапному импульсу, добавила: – Уверена, что профессор будет рада и вашему визиту, Виолетта! Вы ведь с ней коллеги.
– Конечно, – сказала та, и мне показалось, что тон ее несколько фальшив. – Кира Артемьевна – великолепный специалист, одна из ведущих ученых в области психологии серийных маньяков.
Виолетта что-то от меня скрывала.
– Профессор Штайн сказал, что полиция занимается расследованием нападения на Киру Артемьевну. И вроде бы… вроде бы первоначальная версия о том, что сосед с собакой спугнул бандита, не подтверждается. Теперь исходят из того, что этот субъект… добровольно принял решение не причинять вреда профессору Компанеец. И…
– Что еще? – я навострила уши.
Лурье замялась, решая, стоит ли посвящать меня в детали, известные только следствию.
– Нападавший оставил записку со словами: «Ты меня убила. Но я вернулся. Твой черед еще придет». И подпись…
– Вулк! – выдохнула я. – Как занимательно, Виолетта. Ой, извините! Этот тип воображает себя Вулком Сердцеедом и одновременно вашим отцом! Уверена, что полиции не составит труда найти этого шизика!
