Прощайте степи, вам видней
Какую цену здесь платили,
Какие пуски проводили...
В тамбуре у открытой настежь двери размазывал по щекам пьяные слезы прапорщик Касымбаев. Коренной казах, всю жизнь проживший в Казахстане, никогда оттуда не выезжавший, теперь он ехал в далекую, неизвестную и загадочную Россию, ехал навсегда.
- Такую страну просрали, сволочи, - тихо шептал Касымбаев грозя кулаком кому-то невидимому в небесах, добавляя дикую смесь из казахских и русских ругательств.
Прапорщик ехал на свою новую родину. И вместе с ним ехали несколько сотен других прапорщиков и офицеров. Они возвращались домой, еще не зная, что их там ждет, со страхом и надеждой глядя в будущее, с печалью и сожалением вспоминая о прошлом.
Как-то ты встретишь их, Россия?
И о чем-то грустит наш седой командир.
Мы уходим. Уходим... Уходим... Уходим.
P.S. от автора: Рассказ не строго документален, многие типичные факты и явления умышленно преувеличены, хотя суть от этого не меняется.
Не хочу чтобы меня считали расистом, вроде бурята Якимова и заранее приношу свои извинения моим друзьям казахам и еще многим представителям этого народа, которые были и есть вполне приличными парнями и хорошими товарищами. Однако именно в том месте и в то время, которое описано, большинство окружавших нас казахов действительно вели себя так, как в моем рассказе.
Кузьмич был старым матерым подполковником, начальником группы испытательной базы. Имел в подчинении пятерых офицеров и два десятка солдат. Солдаты жили на третьем этаже казармы в просторном отдельном помещении со всеми положенными атрибутами - туалетом, умывальником, спальным расположением, канцелярией и комнатой психологической разгрузки. Офицеры жили где придется: кто в общежитии, кто на съемной квартире, кто в той же канцелярии, государство считало что они уже никуда не денутся, в отличие от солдат, которые время от времени устраивали побеги из части, поэтому особо заботится об их быте не стоит. Объединяло эти две столь разные категории одно - и над теми, и над другими безраздельно властвовал Кузьмич, или как они его называли между собой "Кузьмич, на". Прозвище образовалось от привычки подполковника к месту и не к месту вставлять в свою речь вышеуказанный предлог. К примеру, при входе в расположение группы, Кузьмич обращался к дневальному проспавшему его появление следующим образом:
- Солдат, на..., ты чего, на...? Не видишь, на..., что я прибыл на...!
