Тебя? Да я тебя только вчера увидела. Мне сказали, что я должна отвлечь чувака, чтобы было удобнее его трахнуть. Что у тебя в пакете? Пиво? Отлично.
– Это же нехорошо как-то…
– Еще чего! Я выполняла свою работу. И хорошо выполнила. Мне за это платят.
– А за что еще тебе платят?
– За все. Не думаешь же ты, что я здешняя наследница? – говорила Лена, рассматривая названия банок. – Вот! Немецкое пиво люблю.
Она повернулась к Николаю.
– Слушай, давай не будем. Сейчас же я не работаю.
Да и ты сейчас, я вижу, свободен. Два свободных человека встретились в пустынном мире!.. Я говорила, красавчик, что от тебя не отстану.
Он ухмыльнулся и тоже сел. Опять закурил. Лена схватила его за руку.
– Какие у тебя мышцы! Шварценеггер ты мой!
Николай не выдержал и захохотал.
Лена уселась поудобнее, одной рукой обнимая колени, другой поднося пиво ко рту. Контур ее обозначился на фоне снежно-серебряной плащаницы моря!..
Николай взял бутылку с остатками коньяка, отхлебнул из горлышка, протянул ей. Лена поставила банку рядом с собой, взяла бутылку, понюхала, тоже отхлебнула. Глядя на нее, Николай стал декламировать:
Сегодня я вижу, особенно весел твой взгляд,
И руки особенно тонки, колени обняв…
Лена повернулась к нему и, помахивая банкой в ритм слов, продолжила:
Послушай: далеко, далеко, на озере Чад,
Изысканный бродит жираф.
– Ничего себе, котенок, откуда ты знаешь Гумилева?
– Оттуда. Куда уж мне, я в колледжах ваших не училась, да?
Она засмеялась, отхлебывая пиво.
– На самом деле, я ученая девица, перешла на пятый курс философского факультета МГУ. А сюда, вишь, судьба занесла, подрабатываю. Прилично, надо сказать, платят. Но ты меня поразил! Откуда ты-то знаешь? Ты – бог войны, Марс! Рэмбо! Не знаю еще кто…
– А-а! Был у нас в отряде один, любил этот стишок.., все декламировал… – Облачко затмило его ясное настроение, он отогнал, не сейчас, что вспоминать?..
– И что же?
– Ничего.., так. Стишок я запомнил, что-то там… про эту ночь, луну…
Ему грациозная стройность и нега дана,
И шкуру его украшает волшебный узор,
С которым равняться осмелится только луна,
Дробясь и качаясь на влаге широких озер.
Николай покачал головой, вспоминая:
Вдали он подобен цветным парусам корабля,
И бег его плавен, как радостный птичий полет…
– Дальше не помню, – посетовал он, там еще черная дева, страсть молодого вождя…
– Боже мой! Как прекрасно! Знаешь, и жизнь поганая, и люди – хуже нет, а вот за такую ночь!., вот, тебя встретила, Самсона древнего, а ты Гумилева у моря читаешь!.. Дай еще твоего коньяка.
