– Прошу быть нашим гостем, Николай Иванович.
Нина!
Красотка Нина взмахнула густейшими ресницами, искоса метнула на Николая опаляющий изумрудно-бирюзовый взгляд и величественно кивнула. Николаю ничего не оставалось, как принять приглашение.
Качаури повернулся и шагнул к стеклянным дверям, словно бы намереваясь протаранить их. Но те ловко раздвинулись, и вот уже опаловый светящийся полумрак принял их. Крокодил неслышно замыкал шествие.
Здесь было светло. Изнутри стало заметно, что многие отсеки стен, которые извне выглядели бетонными или металлическими, представляли собой по-разному тонированные стекла, так же разно пропускавшие и свет вовнутрь. Были фрагменты и витражные. В совокупности это насыщало внутреннюю атмосферу особым сиянием, что удачно гармонировало с каменной отделкой интерьера. Плиточное покрытие стен, пол, из которого, словно выдутое стеклодувом Гефестом (если бог занимался бы и каменным литьем!), выползала балюстрада молочно-голубоватой каменной лестницы. В общем, все было сотворено как бы из одного материала, словно весь хол, а может, и дворец были выточены из гигантского опала, оттого и создавалось это нежнейшее, радужное сияние…
И сколько же сюда было вбухано денег! Какие чудовищные суммы становятся достоянием отдельных наших граждан!.. После этого только и остается, что мучиться над такими важными вопросами, как, например: в чем смысл последних его драк? И как этот смысл согласуется со взмахом влажных ресниц прекрасной Нины? Или с геморроем Качаури?
Смысл в том, что все бессмысленно.
Они пересекли пустой огромный зал и подошли к овальным нишам, функциональное назначение которых, конечно, угадывалось – лифты, разумеется, – но исполнение (как и все здесь) было необычным и оригинальным.
Качаури нажал выпуклость в стене, и полированная каменная плита медленно уползла в стену, открыв кабинку с небольшим диванчиком, куда немедленно села Нина, слегка оголив при этом свои очаровательные ножки. У Николая пересохло во рту. Нина взмахнула опахалом своих ресниц и бросила мимолетный взгляд на Николая. Он поспешил отвернуться. "Не хватало еще покраснеть", – подумал он и ухмыльнулся.
Наблюдавший за всем этим Качаури улыбнулся, Крокодил смотрел в сторону. В этот момент кабина, запечатав внутренние стеклянные двери, поползла вверх.
Николай ожидал чего угодно, но не того, что произошло. Неожиданно они словно пронзили полированную монолитность здания и вырвались наружу. Это было так неожиданно! Почти темнота, слабо прореженная едва теплившимся огоньком скрытой лампочки, и вдруг – ослепительно синеющее море, огромным серебристым куполом дрожащее внизу. К этому часу прибавилось парусов, разбросанных и там, и здесь, словно стая белоснежных чаек, упавших на волны, среди которых оказался и красавец лебедь – большое трехмачтовое судно с полной оснасткой парусов медленно проплывало среди мельтешни водных мотоциклов, описывающих вокруг белые обзорные круги.
