– Николай! – сказал он и поднял стакан.
Наступила пауза, на которую он не обратил внимания, тем более что все вдруг как-то суетливо поднесли к губам стаканы. Выпил и Николай.
– Угощайся, – сказал Вова. – Поклюй колбаски, сыра. Помидоры, огурцы, бери что найдешь.
Николай взял кружок колбасы, ломтик сыра и помидор. С наслаждением проглотил. Оказывается, сильно проголодался. Может, это купание нагнало аппетит? Или водка?
Водка провалилась вниз, и стало еще прекраснее.
Лена ерзала на его коленях, откровенно прижималась.
Повернула к нему смеющееся личико, жадно облизнулась.
– Красавчик! – сказала она и уперла руки ему в плечи, предлагая откинуться на лежак.
Игры, конечно, еще те… Но как приятно!
Вадим поднялся с бутылкой шампанского, потянулся, глядя на море, стал вливать в себя содержимое.
Николай медленно откинулся назад. Не сводя с него глаз, Лена продолжала давить ему на плечи, прижимая к лежаку. А где-то музыка, где-то смех… Другим тоже хорошо.
В этот момент ему показалось, у Вадима подвернулась нога и он, как-то по оси сворачиваясь, стал падать на песок, взмахивая, чтобы удержать равновесие.
И тут сильный удар по голове разом выключил и море, и раскалившиеся уже звезды, и эту кошку Лену, и всех этих новых друзей…
Черт побери!
Глава 4
ЗАХОРОНЕНИЕ В МОРЕ
Сильно болела голова. Он открыл глаза и долго всматривался в снежно-белую дорогу, ровно тянувшуюся далеко-далеко к горизонту. Вдруг понял, что лежит на корме. Большой катер летел куда-то, оставляя за собой кипящий след. Еще он сообразил, что крепко связан по рукам и ногам и лежит в одних плавках, руки заведены за спину, а правое плечо затекло и потеряло чувствительность.
Он вздохнул и вместе с воздухом выдохнул стон. Память медленно возвращалась. Он вспомнил, как глупо попался на удар Вадима, вспомнил и отблеск бутылки, падающей ему на голову, и похотливые глазки Ленки, и собственную глупость… Как глупо попался!
Но за что? Он попытался перекатиться на другой бок.
Это хоть и с трудом, но удалось. Рядом лежал какой-то мужик, раскинув руки в стороны. Не связан. Глаза закрыты: спит либо в отключке. И морда побита. Когда взгляд Николая упал на огромные, казалось, парусящие под ветром уши, узнал: тот самый коротышка, которого избивали в туалете ресторана.
Николай приподнялся, сел. Дверь в рубку была открыта, и в сером предрассветном мареве, сгущенном в глубине помещения, все же увидел и узнал длинную мускулистую фигуру за штурвалом. Это был Вова.
