Дети стояли молча и растерянно смотрели на слезинки, бегущие по извилистым морщинам на бабушкиных щеках. Зойка кинулась к бабушке и прижалась к её плечу:
— Не плачь!
Глеб погладил бабушку по седой голове.
— Баба Вера, — осторожно спросила Зойка, — о каком сынишке ты сказала?
Баба Вера откашлялась и проговорила тихонько:
— У бабы Любы был сынишка, чудесный карапуз, три года ему было, когда началась война. Славик. Сейчас бы ему уже двадцать семь лет было, старше дяди Юры.
— Бомба в него попала? — сдавленным голосом спросил Глеб.
Баба Вера кивнула и опять взялась за носовой платок.
— А папа наш воевал на фронте? — спросила Зойка.
Неожиданно баба Вера фыркнула в платок. На глазах слёзы, а сама смеётся.
— Скажешь тоже! Как мог твой папа воевать, когда он в то время был малышом? Как Глеб!
— Я большой! — Глеб выпрямился, встал по стойке «смирно».
— Да, да, конечно, ты большой, — согласилась баба Вера. — Папа был тогда немножко помладше.
— Немножко помладше, значит, такой, как я, — сказала Зойка. — А я тоже большая, школьница, а ты говоришь — «малыш».
— Но на фронт-то вас с Глебом ещё не взяли бы.
Глеб стоял в глубокой задумчивости.
— Баба Вера, послушай… — проговорил он медленно. — А я ведь не знал, совсем не знал! Она была тяжело ранена… куда?
— В грудь… Чуть не умерла…
— А потом что? — спросил Глеб.
— Потом поправилась, выходили её врачи. И стала работать медсестрой в больнице. И туда же поступила работать медсестричкой ваша мамочка. И ваша мама как-то пришла к бабе Любе в гости. И познакомилась с вашим папой.
— Нас тогда ещё не было? — спросила Зойка.
— Нет, — ответила баба Вера. — До того, как Витя познакомился с Машенькой, вас ещё не было. А сейчас вы живо отправитесь спать. Вот и весь вам мой сказ!
Куклы вместе с Зойкой быстро съели всё гостевое угощенье. Потом пришлось идти умываться.
В эту ночь Зойке снилась красивая, как царевна в сказке, девушка в военной форме. Девушка стояла посреди языков пламени. Кругом толпились люди и спрашивали: «Кто это? Кто это?» А голос бабы Веры отвечал: «Конечно, это баба Люба. Пока бомба не убила её сыночка и её не ранили тяжело, она была такая красивая». Вдруг к огню подбежал кудрявый толстенький карапузик, протянул ручки и крикнул: «Мама!» Зойка поняла, что это сынишка бабы Любы, Славик. От испуга, что сейчас он обожжётся, она громко закричала. И проснулась. Над ней склонилась баба Люба. Толстая, в халате.
— Ты что кричишь, Зоенька? У тебя что-нибудь болит?
