— Все же интересно, кто уехал, — пробурчал Коки в воротник пальто. — И кто потом вернулся.
Флинн развернулся. Уже начали сгущаться сумерки, и он включил дальний свет. И двинулся по дороге вниз по склону холма, затем — вдоль озера.
— Скажи, Френк, — спросил Коки, — а тебя не удивляет все это разнообразие орудий убийства?
— Если честно, то да.
— Сначала ружье, — задумчиво протянул Коки. — Потом обрывок бельевой веревки. А теперь эта бита.
— Да, различные способы предполагают разный подход, — согласился Флинн.
— Обычно это говорит о том, что убийц было несколько, а не один.
— Может, и так, — кивнул Флинн. — Или же это означает, что один человек пользовался средствами, что оказались под рукой.
— Стало быть, половина членов клуба «Удочка и ружье» намерена перебить вторую половину, так, что ли?
— Не знаю. И зачем? — спросил Флинн. — Существуют на свете традиции, которых лучше не вводить в жизнь.
Машину слегка занесло на повороте на узкой лесной дороге.
— Однако они далеко не все принадлежат к одной партии. К примеру, Данн Робертс…
— Ах, дело совсем не в том. Люди, играющие во власть с таким размахом, могут поддерживать самые разные партии. И им вовсе не столь важно, кто в данный момент пребывает у власти. Главное — имеют ли они влияние. И уж будь уверен, эти имеют.
— Но ведь что-то их разделяет?
— Ты хочешь сказать, разделяет настолько, что может спровоцировать убийства? Ну, возможно, чей-то дедушка оскорбил чью-то бабушку. Возможно, один из них сто лет тому назад, будучи еще школьником, подсунул другому в кровать лягушку.
— А может, это бунт слуг? Ну, допустим, работников кухни. Мы не уделили должного внимания людям, работающим на кухне.
— Вернувшись с Уэлером после этой долгой прогулки по горным тропам, я встретил одного вьетнамца. Мы поднимались по ступеням, а он шел навстречу, вниз.
— К тому же кто-то должен застилать постели. — Коки протянул правую руку и включил обогреватель. Теперь им в лица и ноги дул экваториально жаркий воздух.
— А мне кажется, здесь не обошлось без шантажа, — заметил Флинн и сбросил скорость. Они подъезжали к изгороди. — Самая благодатная почва для шантажа. Они так и напрашиваются на это, все эти важные персоны. Бегают по дому черт знает в чем или вовсе без всего. Пьют, играют в азартные игры, стреляют, ругаются, проводят все эти так называемые совещания, даже не заботясь о том, что их могут подслушать… — Он остановил машину в нескольких метрах от ворот. — Но разрази меня гром, если я понимаю, почему это шантаж должен обернуться убийством трех человек.
