Коки сделал ход слоном на с4.
Флинн сказал:
— Нет, все же позвонить Гроуверу надо.
Пробил гонг. Даже на втором этаже звук был такой, что Флинн вздрогнул.
— Вроде бы на обед еще рановато, — заметил он.
И подошел к окну. Лужайка между главным зданием и озером была ярко освещена. По ней носились совершенно голые распаренные после сауны мужчины и прыгали в озеро (Клиффорд — вереща на бегу; Бакингем и Арлингтон — смешно подпрыгивая; Лодердейл мчался длинными скачками; Оленд семенил мелкими шажками; Рутледж с Робертсоном вышагивали не спеша и беседовали о чем-то; Эшли еле плелся, перекинув полотенце через плечо; Д'Эзопо, опустив голову, тащился позади). Впервые за все время Флинну показалось, что Оленд с Лодердейлом выглядят естественно.
— Имеется шанс увидеть нашего комиссара в чем мать родила, — стоя у окна, бросил Флинн Коки. — Будет о чем вспомнить, когда придется слушать одну из его длинных послеобеденных речей.
Коки не сдвинулся с места.
— А впрочем, бог с ним, — пробормотал Флинн. — Остается надеяться, что поблизости у них имеется кардиолог.
Он снял телефонную трубку, набрал семерку, затем — нужный ему номер.
И продолжал наблюдать из окна за происходящим на лужайке.
— Гроувер? Ну как прошел ленч?
Стоя по грудь в воде, Бакингем ударил Клиффорда по затылку ребром ладони. По всей видимости, довольно сильно. Клиффорд упал лицом в воду.
— Я бы уже давно домой ушел, если б вы не сказали, что будете звонить. Ладно, минут пять, так уж и быть, уделю.
— Очень благородно с твоей стороны.
— Но ведь сегодня воскресенье!
— А ты пробездельничал среду, четверг и пятницу. Не думай, я все вижу и замечаю.
— Но в среду почти весь день пришлось проторчать в комитете по подготовке к конкурсу!
Находившийся метрах в трех от Бакингема Клиффорд с трудом нащупал дно и встал. Он не обернулся. Просто вышел из озера на берег и побрел к дому.
— А как вы относитесь к ленивым сандвичам,[12] инспектор?
— Сроду не пробовал.
— Шутите, что ли? Это же ленивые сандвичи!
— Ты прекрасно знаешь, Гроувер, я никогда не шучу. И по большей части с трудом понимаю, о чем ты лопочешь.
— Но ленивые сандвичи, кто ж их не знает! Жуткая вкуснятина! Вам бы наверняка понравились.
— Нет.
— Почему нет? Почти всем ребятам из комитета понравились.
— Во-первых, потому, что они ленивые. Во-вторых, потому, что сандвичи. А стало быть, набиты всякой дрянью.
— Почему это обязательно дрянью?
— Ладно, довольно об этом! Что-нибудь важное есть? — спросил Флинн. — Ты выяснил, кто убил того старика на велосипеде? Арестовал кого-нибудь?
