— Публично — да. — Робертс.
— Его личные расходы росли. Его личный доход уменьшался. — Клиффорд.
— И он получил доступ к капиталу клуба «Удочка и ружье». — Оленд.
— Но мы вовсе не ставили целью разрешать ему обогащаться в личном плане до такой степени. — Бакингем.
— Но почему, собственно, нет? Логично было бы предположить, что за эти годы он сколотил бы изрядное состояние, работая в частном секторе. — Оленд.
— Нет. Нельзя же хапать все подряд, делать личные вклады, все доходы забирать только себе. — Бакингем.
— Не уверен, что вы правы. — Оленд.
— А что выиграли от этого члены клуба? — Робертс.
— Око за око. Казалось бы, не так уж и много. Но нельзя все измерять только материальной прибылью. Определенную пользу, причем во многих отношениях, клубу это принесло. Это несомненно. — Оленд.
— Суть в том, дорогой Оленд, что наш друг Арлингтон просто присвоил себе большую часть нашего капитала. — Бакингем.
— Но если нас всех поубивают… — Робертс.
— Ой, не смеши! — Арлингтон.
— Тогда скажи, кто одобряет твои действия? Уж не Рутледж, это определенно. И не Лодердейл… А Хаттенбах, так тот вообще требовал полного отчета и немедленно. — Бакингем.
— Это Эшли на тебя накапал, Арлингтон. — Клиффорд.
— Персональный отчет? Да как вы смеете? — Арлингтон.
— Все же, по-моему, тебе надо как-то объясниться. — Клиффорд.
— А мне прежде всего хотелось бы знать, каково общее мнение о состоянии дел в «Эшли комфорт инкорпорейтед» и что теперь делать с этим предприятием. Теперь, после того как погиб Эшли. — Арлингтон.
— Думаю, теперь устранены все препятствия к осуществлению нашего плана. — Робертс.
— Нет, Арлингтон, не отвиливай. Сам наложил лапы на наши миллионы…
Бакингем продолжал сыпать обвинениями. И Флинн тихо отошел от двери в сауну.
Арлингтон, Бакингем, Клиффорд, Робертс, Уэлер, Оленд — все они были там. Парились в сауне, пока Коки вскрывал дверцу сейфа.
— Молодец! — заметил Флинн, стоя на пороге дверцы, ведущей в сейф.
Коки уже находился внутри, стоял среди разбросанных по полу папок, освещенный тусклым мерцанием свисающей с потолка единственной лампочки.
Сейф был просторный, размером с чулан или кладовую. От пола до потолка высились стеллажи с документами и картотеками. Для Флинна почти не оставалось места.
— Всех пересчитал, по слуху, — сказал Флинн. — Щебечут себе в сауне, точно бройлеры перед варкой, напевают «Домик на лугу». Только голоса достопочтенного комиссара полиции что-то не было слышно. Если он в сауне, с остальными, то набрал в рот воды и скромно помалкивает.
