— Я туда и обратно, доктор обещал принять без очереди — как жену сталкера…
— Эй, погоди! — крикнул «Бурят», — Меня подожди, я только Хантера предупрежу!
— Да ладно, тут всего-то чуть-чуть ехать — Маша махнула рукой и осторожно тронула машину.
Прошло два часа, три — но Маши не было. «Бурят» решил позвонить доктору — узнать, может, у Маши что-нибудь серьезное, потребовалась госпитализация?
— Да нет, не приходила ко твоя мне Мария Бурова. — ответил врач, — Помню, договаривались… но — нет…
«Бурят» встревожился уже не на шутку. По привычке пошел было посоветоваться с командиром, но, не дойдя пары шагов до его палатки, махнул рукой и повернул к дежурке, решив поговорить с Хантером, фактически возглавлявшим в последние месяцы отряд.
Хантер сразу же предложил взять мотовоз и ребят, свободных от дежурства, а сам, пока мотовоз готовили к выезду, стал прозванивать станции, через которые должна была проехать Маша — не видели и не слышали ли там чего.
На «Серпуховской» подтвердили, что Маша проехала через станцию, на «Полянке» ее тоже не видели (впрочем, туда она и не должна была заезжать, Хантер позвонил туда потому, что на «Третьяковской», через которую должна была проехать, было занято). Дозвонившись, наконец, на «Третьяковку», Хантер узнал, что Маша не появлялась и там.
Видимо, что-то случилось с ней в пересечениях соединительных веток…
Отправив мотовоз с натянутым как струна «Бурятом» и другими бойцами, Хантер сел на скамейку, закурил и стал ждать…
Повязка на глазах ослабла, потом упала. Маша открыла глаза. Даже неяркий свет керосиновой лампы заставлял щуриться. Перед ней в полумраке угадывался чей-то силуэт.
— Где мой ребенок?
— Сейчас принесут, — услышала она уверенный и вежливый мужской голос.
Через полминуты Дениска оказался у нее на руках. Мальчик не плакал, а смотрел своими глазенками глубокого синего цвета на Машу и как будто улыбался.
— Я должна покормить сына.
— Пожалуйста. Вот стул, присядьте. Я пока выйду.
Мужчина приоткрыл полог палатки и бесшумно исчез.
Кормя Дениску, Маша огляделась по сторонам. Она находилась внутри брезентовой палатки, освещавшейся керосиновым фонарем. Кроме стула, на который она присела, в ней был еще один стул позади простого деревянного стола, несколько зеленых ящиков у стен и большой самовар на табуретке. Над столом висела фотография какого-то человека в военной форме.
Маша попыталась понять, где она может находиться — помнила, как, выехав с «Серпуховской», свернула направо в ССВ, потом, перед выездом в тоннель оранжевой ветки, ее машину остановил парный патруль военных. Обычное дело, два бойца в армейском камуфляже, с АКСУ на плече, подсумками, в легких бронежилетах. У одного на плечах поблескивали сержантские лычки. Луч фонаря уперся Маше в лицо.
