— Врёт, как сивый мерин, — Владик, навострив уши, прислушивался к этой душещипательной беседе.
— Кто? — Галка старалась не выпускать из виду и сбившихся в кучку пленных, и любезно беседующих капитанов.
— Испанец.
— Это ты с чего взял-то? — Галка удивленно уставилась на него.
— Ну... По роже видно... — Владик вдруг смутился, даже покраснел. — Я с детства сразу определял, когда люди врут. При личном разговоре, понятно, не с экрана. Не знаю, как это получается, но получается, и всё...
— М-да, весело... Значит, на раз брехню сечёшь? Будем знать, — усмехнулась Галка. — Но если испанец врёт, кэп это тоже просёк, хоть и не ясновидящий, как ты. А это значит, что нам нужно быть наготове.
— Ты точно рехнулась, — Владик чуть не перекрестился — соседка по двору его иногда просто пугала.
— Может быть. Но у кэпа сегодня будет трудный день, обещаю...
...Разговор на квартердеке обещал затянуться надолго, однако Причард хорошо знал способ поторопить и самого прижимистого из испанцев. Надёжнее не придумаешь...
— Что ж, дон Алонсо, — он решил подвести итог. — Видимо, к голосу разума вы не желаете прислушаться. Может быть, сердце подскажет вам что-нибудь дельное, а?.. — он подошёл к поручням и обратился к команде: — Парни! Выкупа за пленных не будет! Делайте с ними, что хотите!
Испанец побледнел, схватился за поручень — у него подкосились ноги.
— Сеньор капитан, я...
Причард, однако, его не слышал. Он поначалу не понял, что именно не так. Что мешает ему в должной мере натешиться унижением пленника. Потом сообразил. Сколько он себя помнил, команда всегда отзывалась на подобные слова весёлым гоготом, и начиналась свистопляска. Мужчин либо загоняли в трюм, либо убивали и бросали за борт, а женщин «пускали по кругу». Но сейчас всё было не так. Задние ряды — по большей части, это были новички, набранные в Порт-Ройяле — радостно заржали, но те, кто стоял впереди, почему-то начали переглядываться между собой, шушукаться. Одним словом, непорядок. Капитан присмотрелся... и тихо выругался сквозь зубы. Около пленников с хорошо знакомой ему бесшабашной улыбочкой прохаживалась девчонка. Улыбаться-то она улыбалась, но в глаза посмотришь — и увидишь свою смерть.
— В чём дело? — поинтересовался капитан, начиная медленно сатанеть. Кто-то осмелился поставить под сомнение его авторитет на корабле! — Я отдал приказ.
Кто-то из матросов двинулся было к двум перепуганным испанкам — даме средних лет и её дочери, девчонке лет пятнадцати. Старший брат, видать, ещё не успевший отметить своё семнадцатилетие, храбро заслонил собой мать, сестру, мелкого братишку и приготовился геройски умереть. Но видно ещё не вышел его срок на земле.
