— Кто любит? — Я чуть не свалилась с табуретки, убаюканная тихим голосом бабули.
— Так леший же! — повторила Мироновна, глядя на меня с лукавым прищуром, — У вас ведь такие не водятся?
— Не-а, у нас эти, лесники только водятся да браконьеры, — согласилась я, — Лешего как раз не хватает. Народ бы валом в леса повалил, чтобы поглазеть на диковину, а потом его в зоопарк забрали бы и цены на билеты повысили. В нашем мире с дивом и чудесами разговор короткий, а во главе всего стоит выгода. А у вас здесь как с порядочностью, все благополучно?
— Да и у нас по-всякому бывает. — Мироновна перевела взгляд на окно и глубоко вздохнула. — Ты читай дальше книжку-то, она тебе многое расскажет.
— Так ведь я уже все прочла! — воскликнула я, взглянув на увесистый фолиант. — К тому же половина книги состоит из пустых страниц. Но если вы настаиваете, могу перечитать еще раз. Все равно хорошей библиотеки здесь не найти.
Ответом мне послужила тишина. Посмотрев на собеседницу, я обнаружила, что Мироновна исчезла. Зато появился Тихон. Застыв на пороге комнаты, он смерил меня строгим взглядом и, уперев тонкие руки в пушистые бока, ворчливо возвестил:
— Ты давай просыпайся, а то уже завтрак на столе стынет, а тебе еще размяться нужно после сна за столом. И на будущее учти, что спать нужно только в кровати, а то шею свернешь, да так и останешься!
После этого домовой сделал какой-то пасс ручкой и на меня навалилась темнота.
В уши визгливой пилой врезались петушиные вопли. Я открыла глаза и чуть слышно застонала. Прав домовой, сон за столом в согнутом положении никому не добавляет здоровья. Спина ноет, шею ломит, и ощущение такое, будто на мне мешки таскали.
Припомнив ночной разговор, я с сомнением оглядела книгу. Чего еще такого она мне может дать, кроме знаний о травках, собранных на убывающую луну? Честно говоря, я считала, что магия основывается на каких-то других знаниях, отличных от обыкновенного знахарства, коим старушки в деревнях моего мира владеют. А впрочем, если подумать — тут тебе тоже и бабушка, и деревня. По сути, одинаково.
Кстати, а почему это нервничала Мироновна? Я, конечно, не настолько хорошо знаю старушку, но вполне способна прочитать беспокойство во взгляде и движениях. Глаза, знаете ли, при случае мы все отводим.
— Ты уже проснулась? — На пороге возник домовой. — Тогда есть иди, а то завтрак стынет!
— Да, сейчас, — Я встала с табуретки и потянулась. Мысли улетучились, словно их и не было, — Хочу с тобой согласиться, спать за столом совершенно неудобно!
