— Расскажи-ка подробнее. О чем ты собираешься написать?
— О Вселенной, о звездах, об изящных танцах планет, о том, как бьются в эпилептическом припадке кометы, как мельтешат астероиды, словно инфузории под исполинским микроскопом, как рыщут вслепую метеоры, а гигантские солнца сливаются в жарких объятиях — я опишу все и вся, как возжелает мой разум! Землю, солнце, звезды!
— Нет! — вскричала она, но вовремя спохватилась. — Я хочу сказать, милый, не надо замахиваться на все сразу. Лучше двигаться постепенно…
— Постепенно! — Он скорчил презрительную гримасу. — Я только и делал, что двигался постепенно, однако не пошел дальше ромашек и одуванчиков.
Его перо побежало по бумаге.
— Что ты делаешь? — Она схватила его за локоть.
— Отстань! — Он оттолкнул ее.
Но она успела заметить черную строку:
— «Пределов нет планетам, звездам, солнцам…»
Не помня себя, она закричала:
— Постой, Дэвид, вычеркни, пока не поздно! Прекрати!
Он посмотрел на нее так, будто их разделял длинный, темный, гулкий туннель:
— Вычеркнуть? Еще чего? Это же поэзия! Не вычеркну ни единого слова. Я остаюсь поэтом!
Она кинулась на него и ощупью выхватила перо. А потом в мгновение ока вымарала всю строку.
— Пока не высохли чернила, пока не высохли чернила!
— Идиотка! — заорал он. — Не смей ко мне приближаться!
Она бросилась к окну. Первые вечерние звезды были на месте, и полумесяц тоже. От облегчения у нее вырвался сдавленный всхлип. Резко обернувшись, она устремилась к мужу.
— Хочу помочь тебе…
— Не нуждаюсь!
— Ты что, ослеп? Разве тебе не видна сила твоего пера?
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, она налила ему еще шампанского; оно было принято без возражений.
— Ах, — устало вздохнул он, — голова кругом идет.
Но это его не остановило, и он продолжал писать, не сводя глаз с нового листа бумаги.
— Вселенная… ей края нет… и мириады звездных глаз…
Она лихорадочно подбирала слова, хотя бы обрывки фраз, которые могли бы отвлечь его от этого занятия.
— Слабые стихи, — выпалила она.
— Почему это слабые? — не отрываясь, переспросил он.
— Надо заложить основу, а на ней уже строить здание, — рассудительно пояснила она. — Вначале показать, как заводится пружина часов или как Вселенная начинается с молекулы, а потом прорастает сквозь звезды небесным фейерверком…
Перо замедлило бег; Дэвид нахмурился.
Заметив, что ее слова возымели действие, она поспешила продолжить:
— Понимаешь, милый, тебя захлестывают эмоции. Не нужно начинать с грандиозных вещей. Прибереги их на самый конец. Двигайся к кульминации шаг за шагом!
