Клема разбудил вой сирен, мимо дома на бешеной скорости промчались две пожарные машины. Затекла нога. Он крепко растер ее, морщась, когда возобновился ток крови; потом заковылял на кухню в поисках еды. В холодильнике лежали пакет пастеризованного молока, горошек, которым он охлаждал опухшие пальцы, опасная для зубов горбушка салями. Клем открыл банку с консервированным тунцом и съел его прямо из жестянки, испачкав маслом подбородок. Покончив с консервами, он побрился, оделся и запаковал чемоданчик (ох уж эти постоянные сборы!). Было без десяти девять. Он договорился с Тоби Роузом, что может забрать машину в десять. Вернулся в гостиную за сигаретами и, сгребая их со стола, заметил, что, в спешке пряча вчера фотопленку, оставил три кадра прилипшими на краешке просмотрового столика. На какое-то мгновение возникло искушение смести их в стоявшую у ног мусорную корзину, но пересилило острое любопытство — выяснить, какие снимки выбрал его величество случай (он все больше начинал верить предзнаменованиям). Клем аккуратно расположил их, включил свет и взял в руки лупу.
На первом кадре — так ясно, что его бросило в дрожь, — был Сильвестр Рузиндана; этот снимок Клем сделал с фотографии, найденной им и Сильверменом в доме бургомистра, когда они примчались туда в надежде застать его. Они опоздали и сильно расстроились, хотя не удивились. Двухэтажное бетонное здание на краю поселка, где до этого жило большинство убитых, уже было разорено и разграблено. Фотография лежала на полу офиса под раздавленным стеклом — полуофициальный снимок плотного мужчины лет пятидесяти пяти, с аккуратной бородкой. С портрета сквозь очки в черной оправе непринужденно смотрел уверенный человек, одна рука уперлась в бедро, другая легла на крышу стоящего позади него яркого автомобиля-седан. Человек на взлете. Влиятельный человек со связями, привыкший отдавать приказы и встречать беспрекословное повиновение. Оригинал фотографии забрал Сильвермен с намерением передать ее тем, кто серьезно пожелает выследить убийцу.
На следующей фотографии было школьное помещение, располагавшееся в одном из зданий рядом с церковью. Ножки перевернутых столов. Карта мира. Край испещренной пометками с последнего урока школьной доски. Побеленная дальняя стена класса была в брызгах и густых пятнах крови. Мертвых было не видно, хотя местами они были уложены в три-четыре слоя. Он не мог вспомнить, как сделал этот снимок, тот момент, когда, бросив взгляд на стену, он решил ее снять.
