Дверь открылась, но цепочку не сняли.
— Да?
Я передала ей мою карточку.
— Стефани Плам. Мне хотелось бы поговорить с вами о Максин Новики.
— Простите, — произнесла она. — Мне нечего сказать о Максин. И я себя нехорошо чувствую.
Я заглянула в щель в двери и увидела, что она прижимает в груди забинтованную руку.
— Что случилось?
Она вяло посмотрела на меня тусклыми глазами, явно затуманенными лекарствами.
— Несчастный случай. На кухне.
— Выглядит очень плохо.
Она моргнула.
— Я потеряла палец. Ну, на самом деле не потеряла. Он остался на кухонной стойке. Я забрала его в больницу, и мне его снова пришили.
У меня мгновенно возникло видение, как ее палец лежит на кухонной стойке. Перед глазами замелькали черные точки, и я почувствовала, как над верхней губой выступил пот.
— Мне очень жать.
— Это был несчастный случай, — повторила она. — Случайность.
— Который палец?
— Средний.
— Черт возьми, мой любимый палец.
— Послушайте, — сказала она. — Мне лучше уйти.
— Постойте! Еще одну минуту. Мне действительно нужно знать о Максин.
— Да нечего узнавать. Она уехала. Больше мне нечего рассказать.
* * * * *
Я села в машину и сделала глубокий вдох. Я буду более осторожно вести себя на кухне. Не буду больше рыскать вокруг вокруг мусорок, выискивая бутылочные крышки. И никаких изощренных нарезок салатной зелени.
Было слишком поздно продолжать искать людей по списку, потому я отправилась домой. Температура упала на несколько градусов, и через люк автомобиля просачивался приятный прохладный воздух. Я проехалась по городу, припарковалась за своим домом и проникла через задний вход.
Когда я вошла в гостиную, Рекс прекратил бегать по колесу. Он посмотрел на меня, дергая усиками.
— И не спрашивай, — сказала я ему. — Ты не захочешь знать.
Рекса тошнит от таких тем, вроде оттяпанных пальцев.
Матушка положила мне немного цыпленка и кусок торта в дорогу. Я отломила корочку от торта и дала Рексу. Он затолкал корочку в защечные мешки, и его блестящие глазки почти вылезли из орбит.
Наверно, так сегодня выглядела я, когда Морелли попросил у меня пончик.
* * * * *
Я всегда знаю, когда воскресенье, потому что просыпаюсь с чувством, что меня гложет совесть. Есть одна крутая вещь в том, чтобы быть католичкой… Многогранный опыт. Если потеряешь веру, есть шансы, что совесть тебя будет продолжать мучить, поэтому тебя словно совершенно ни в чем не надули. Я повернула голову и посмотрела на цифровые показания часов. Восемь. Есть еще время поспеть к поздней мессе. Мне, в самом деле, следует туда пойти. На этой мысли мои веки налились тяжестью.
