Она не хотела, чтобы Попондополо видел ее, и пошла вслед за Иваницким. Ирина обнаружила его в увитой плющом беседке в саду гостиницы. Профессор ходил из угла в угол, рассуждая с самим собой.
– Невероятно, неслыханно и, главное, так низко! Нет, и так топорно! Они хотели обмануть меня! Неслыханно, я буду жаловаться, я разгромлю их в статье подчистую!
Заметив Ирину, Ярослав Мефодьевич перевел дух:
– Дорогая Ирина Вениаминовна, рад вас видеть. Простите, что все вышло так сумбурно, но у меня не было в тот момент сил, чтобы объяснить вам, что случилось. Понимаете, голубушка, тот манускрипт, который сегодня нам презентовали с такой помпой, подделка, фальшивка, филькина грамота, банный листок, называйте это как угодно, но только не манускрипт аббата Ансельма д'Эрбервиля!
Татищева сунула в руку профессору стакан с соком, Ярослав Мефодьевич опустошил его одним глотком и продолжил:
– Ах, благодарю, душа моя, если бы не вы, то я не знаю, что бы делал. Я уверен, что клан д'Эрбервилей по какой-то только им ведомой причине решил подсунуть нам подделку. Я с уверенностью заявляю – это не рукопись Ансельма. А меня держат за болвана и пытаются уверить в обратном. Не выйдет!
В беседку вошел профессор Мишель де Вааль, который накануне встречал Ирину и Иваницкого в Париже. Он похлопал Ярослава Мефодьевича по плечу и сказал:
– Профессор, не стоит так горячиться, я, например, убежден, что документ подлинный. Давайте продолжим дискуссию…
– Да как же он может быть подлинным! – закричал по-английски Иваницкий. – Нонсенс, нонсенс! Подделка, не более того!
Ирина оставила ученых мужей наедине. Она не была экспертом по старинным рукописям, поэтому не могла сказать, был ли манускрипт подлинным или поддельным. Но ей казалось, что профессор Иваницкий не может ошибаться. Кто угодно, но только не он. Иваницкий ученый мирового уровня. Но, с другой стороны, и этот профессор де Вааль из Сорбонны тоже не недоучившийся студент…
В течение дня Ирина несколько раз заглядывала в беседку и убеждалась в том, что Иваницкий, полностью успокоившийся, в обществе нескольких господ и дам обсуждает подлинность манускрипта.
Незаметно наступил душисто-терпкий вечер. Профессор, постучав, зашел к Ирине в номер и сказал:
– Нет, голубушка, несмотря на мнение моих коллег, я уверен, нас пытаются ввести в заблуждение, и кто-то делает это намеренно. Поэтому я собираюсь поговорить с господином д'Эрбервилем, а также с аббатом, чтобы расставить все точки над i. Я сделаю это немедленно! Я уже заказал нам билеты на завтра, мы улетаем отсюда, здесь делать больше нечего!
