Услыхав его короткое, хриплое дыхание, она вдруг почувствовала, что победила тоже,— страсть, свободная от всякого стыда, не отягченная ответственностью, овладела ею, и она впилась в тело Зильбера ногтями, зубами, чтобы заставить его кричать, как кричала сама. А потом, сморенная усталостью, которой уступила с тем же бесстыдством, что и страсти, заснула, даже ни разу его не поцеловав.
Когда она проснулась, было уже светло,— не вполне, но достаточно, чтобы она могла рассмотреть комнату и ее убранство. Она все еще чувствовала себя усталой и хотела заснуть опять, как вдруг заметила, что Зильбера с ней рядом нет. Она предположила, что ему не спалось и он вышел. Софи приподнялась, подумывая, не пойти ли ей на кухню за стаканом воды, и в этот миг увидела его. Он лежал, скрючившись, как эмбрион, на звериной шкуре возле кровати. И хотя Софи не видела его глаз, она поняла, что он мертв.
***
Отношения, которые Амариллис Лугоцвет поддерживала с чередой поколений фон Вейтерслебен, отношения самого различного свойства, завязались еще в те времена, когда она только поселилась в Штирийском Зальцкаммергуте. Завязались они, собственно, потому, что Эйфеми, а попросту — Фифи фон Вейтерслебен после смерти родителей осталась совсем одна, но она не считала свое положение таким уж бедственным. Она решила отныне самостоятельно распоряжаться имуществом и честью семьи, доставшимися ей по наследству, а в брак не вступать, однако это решение не помешало ей произвести на свет ребенка. Тем, что подобное событие не вызвало большого скандала, она была обязана не столько обычаям своего сословия, сколько нравам Штирийского Зальцкаммергута, где рождение детей испокон века считалось скорее делом женщины, нежели супружеской четы. То обстоятельство, что и родители ее почти никогда не являлись ко двору и весьма редко показывались в свете, привело к тому, что семейство фон Вейтерслебен вычеркнули из календаря балов и светских увеселений, а значит, потеряли из виду, выбросили из головы, проще говоря — забыли.
Стало быть, Эйфеми и положила начало сохранившейся по сей день традиции дам фон Вейтерслебен передавать свое родовое имя по женской линии и не надевать на себя ярмо брака. Странным образом от этих неподъяремных связей рождалась в каждом поколении только одна дочь и она, в свою очередь, передавала имя дальше, своей дочери. Так что честь семьи, пусть на свой манер, успешно соблюдалась и поныне.
Что касается сохранности имущества, то в этом деле дамы фон Вейтерслебен преуспели куда меньше, и объяснялось это не столько отсутствием у них должного понятия, сколько отсутствием интереса. Причиной их материального упадка было не мотовство и не страсть к игре, нередко свойственные старинным фамилиям, а неспособность умножить уже имеющееся достояние новыми приобретениями. И посему, несмотря на всю умеренность в расходах, они постепенно превращались из людей имущих в людей неимущих, последствия чего всецело ощутила на себе Софи Зильбер, как предпочитала именовать себя последняя пока что представительница рода фон Вейтерслебен.
