— Твоя невеста, Катрина Эмбер, вот уже в седьмой раз пользуется нашими услугами…
— В том то и дело, — с жаром воскликнул Мартин. — Я только вчера узнал… и то случайно увидел бланк. Она уже семь раз покупала индульгенцию на предательство… И я не знаю…
Мартин неуверенно замолчал.
— Не знаешь, против кого она использовала документ? — продолжил отец Хоуп.
Мартин кивнул — ему хотелось реактивироваться через траспортёр в другую точку планеты, лишь бы не ощущать на себе внимательный, едкий взгляд священника.
— Ты должен доказать, что достоин индульгенции, — сухо отметил Хоуп. — Argumenta ponderantur, non numerantur[2]. Это не игрушка, не развлечение для богатых. Думаешь, почему мы не заламываем цены, позволяя каждому человеку воспользоваться хотя бы раз в жизни запретными чувствами?
— Не знаю, — безразлично пожал плечами Мартин.
— Потому что все равны перед Богом. И богатые, и бедные, и здоровые, и убогие… И жертвы, и палачи. Мы всегда даём возможность людям выбирать стезю…
Хоуп замолчал, поигрывая стилом. Коснулся экрана, и стены сменили белый цвет на картину бескрайней степи: ветер волнами гнал непокорные венчики трав, тяжёлое алое солнце падало за горизонт.
— Ты готов нанести превентивный удар?
— В смысле? — не понял Мартин.
— Предать её пока она не предала тебя…
— Н-нет, — о таком варианте Мартин даже не думал, — Я не могу… Я же люблю её.
Отец Хоуп коснулся стилом экрана, что-то подправил и внимательно посмотрел на юношу:
— Тогда что же ты хочешь?
— Я хочу защитить себя и свою семью…
— А без индульгенции ты не сможешь этого сделать? — Хоуп сложил руки на груди и задумчиво рассматривал что-то за плечом Мартина.
— Но… я не знаю как…
— Тогда могу предложить только ненависть — это достаточно хороший ответ на предательство.
— Я не знаю, — запутался Мартин.
— Не знаешь что? — жёстко переспросил священник. — Виновата твоя невеста или нет? In dubio pro reo…[3]
— Я уверен! — отчеканил Мартин.
— Тогда не вижу более препятствий.
— Сколько я должен?
— Две тысячи сто. Это намного дешевле полной индульгенции — и что бы ты делал со всеми чувствами…
Отец Хоуп устало махнул рукой и быстро начертил стилом на экране сложный символ. Раздался мелодичный звук, и священник доброжелательно посмотрел на Мартина:
— Твоё пожелание исполнено, сын мой, — тон отца Хоупа изменился, наполнился торжественной радостью. — Орден даёт тебе разрешение на индульгенцию ненависти. Пройди в келью номер три.
— А в кассу… — заикнулся Мартин.
