Сверх того, кровь имеет долгую историю в качестве поэтической метафоры. Ее заставляли символизировать как жизнь, так и пожертвование жизнью, как искупление, так и проклятие, как вторжение нового, так и сохранение старого. Символ, способный указывать на такое множество противоположных вещей, великолепно отвечает потребностям тех, кто хотел бы придавать ему любой угодный им смысл. Затушевывая различие между метафорой и фактом, они могут выдать идею за описание реального мира. И они могут найти себе легковерных слушателей.
В феодальном обществе, где перед аристократами стояла проблема закрепления владений за семьей, было полезно считать, что собственность способна переходить от отца к сыну по праву "крови". Апологеты системы умели задрапировать в пестрые одежды этого мифа тот простой экономический факт, что каждая аристократическая семья являлась центром крупного земельного владения. При капитализме, когда источники богатства надо искать в управлении системами заводов и в доступе к крупным рынкам, идея (или символ) крови неизбежно должна была расшириться до охвата целых народов. Это распространение понятия было достигнуто в XIX в. за счет соединения идей "крови" и "нации". Граф Гобино, менее скандально известный как автор детективов, воздвиг свою теорию социального превосходства на национальных разделениях. XX в. осталось раскрыть механизмы сочетания "крови" с "расой".
Идея кровного родства по расе служила двум главным целям: она служила для наций извинением на случай осуществления ими иностранных завоеваний и в то же время позволяла разделять собственное население у себя в стране. Скажем, поскольку люди немецкой национальности и их потомки рассеяны по всему свету, для нацистов была очень полезной возможность заявлять, что Германия находится там, где есть германская "кровь". При всяком расширении территории рейха немцев, нововозвращенных в лоно отечества, можно было называть "спасенными" от ига чуждого народа низшей расы. Вермахт, несомненно, надеялся домаршировать до полного такого "спасения" всех лиц с немецким происхождением. Миру пришлось самому спасаться от этих спасителей.
В то же самое время нацисты упрочили свое владычество на родине, создав подозрительное разделение внутри собственного народа. Оседлав распространенный и фанатично поддерживаемый предрассудок, они взвалили на евреев вину за все ими же самими обостренные или спровоцированные бедствия. Быстрыми, хотя и незаметными, скачками началось ожесточение целого народа, и в конце концов люди, которые не были фактическими убийцами, дозрели до готовности по крайней мере наряжаться в одежду жертв.
