Брунетти спросил:
— И она подсказала вам?
— Ее отец был одним из моих пациентов, так что она меня знала. Они с мужем пригласили меня поехать к ним домой — на ужин. Мне было некуда деваться, и я поехала. Это на Лидо.
— И?…
— На катере я рассказала им о своем решении, но умолчала о причине. По-моему, я ее представляла довольно смутно, да и теперь она мне не яснее. Я не возводила хулу ни на орден, ни на дом престарелых. И теперь этого не делаю, правда?
Он понятия не имел и лишь покачал головой. Она продолжала:
— Все, что я сделала, — рассказала матери-настоятельнице о смертях — что они мне кажутся странными, и их так много.
Вполне будничным тоном Брунетти сообщил:
— Я читал, что старики иногда умирают один за другим, без всякой причины.
— Это я вам сказала. Обычно — сразу после праздников.
— Не может ли объяснение крыться в этом?
Глаза ее сверкнули, — как показалось Брунетти, гневом.
— Конечно, может. Но тогда зачем они старались заставить меня молчать?
— Думаю, вы рассказали мне и об этом, Мария.
— О чем?
— О вашем обете. Послушания. Не знаю, насколько для них это важно, но возможно, их это озаботило больше, чем все остальное.
Она не ответила, и он продолжил:
— Вы не думаете, что это так?
Она снова явно не собиралась отвечать, и он спросил:
— А что потом случилось? С этими людьми с Лидо?
— Они были очень добры ко мне. После того как мы поужинали, она дала мне кое-что из своих вещей. — Девушка развела руки, показывая юбку, которая была на ней надета. — Я пробыла у них первую неделю, а потом они помогли мне поступить на работу в клинику.
— Вам не понадобился для этого документ, подтверждающий вашу личность?
Она покачала головой.
— Нет. Там были так рады, что нашелся хоть кто-то на эту работу, что не задавали никаких вопросов. Но я написала в муниципалитет своего родного города и попросила выслать мне копии свидетельства о рождении и carta d'identita[8]. Если я намерена вернуться к мирской жизни, полагаю, они мне понадобятся.
— На какой адрес вы их заказали — в клинику?
— Нет, на домашний этих людей. — Услышав озабоченность в его голосе, она поинтересовалась: — Почему вы спрашиваете?
Он ответил на ее вопрос отрицательным, решительным движением головы.
— Просто любопытство. Никогда не знаешь, сколько времени это займет. — Это была очевидная ложь, но Брунетти надеялся, что Мария так долго пробыла в монахинях, что ее проглотит. — Вы поддерживаете связь с кем-нибудь из casa di cura или вашего ордена?
