— Вот я и говорю, потомки несчастного Адама — недостойная половина человечества, — опять открыла рот худая женщина, она, видимо, была самой ярой мужененавистницей.
— Прекратите, дамы, — строго взглянула на них имоди Майна, открывая дверь, ведущее в одно из зданий. Все мы тут же пошли за ней. — Что вы несете при нашей гостье? Мы должны подготовить ее к брачной жизни, а вы…
— Подготовим, пусть не сомневается! Я ее хорошенько подготовлю, чтобы она не попала в ловушки, расставленные этими коварными существами с непомерными амбициями, стремящимися захватить мир!
— Кем? — переспросила я, даже на время забыв о своем личном горе.
— Му-жи-ка-ми! — было ответом мне. — Я за эти три дня тебе столько о них расскажу, гдин-эль!
И это они называют подготовить к брачной жизни? Да за пару минут пребывания здесь я услышала о мужчинах плохого больше, чем за весь прошлый год!
— Все, дальше нашу гостью я провожу сама, — решительно сказала Майна, до второго этажа мы дошли вместе.
— Вот ваша спальня, вещи уже там. Туалет и душ в вашей спальне тоже есть, — заботливо проговорила пожилая женщина, показывая мне в самом конце коридора дверь. — И не забудьте переодеться утром, хорошо?
— Хорошо. — Толкнула я дверь, ощущая себя не в храме поклонения древним гисталийским богам, а в хорошем отеле.
— Вам ничего не нужно? — забеспокоилась служительница.
Я повернулась к ней и сказала, вздохнув:
— Мне много чего нужно. Очень-очень.
— Что же? — Всплеснула руками гостеприимная имоди. — Вы голодны? Желаете принять душ? У вас что-то болит?
— Сердце, — печально проговорила я, не забыв приложить руку к левой стороне груди.
— Вам плохо или от несчастной любви? Или вас кто-то обидел? — оказалась прозорливой моя собеседница.
— Скорее, последнее. Но вообще-то я очень хочу спать. Спокойно ночи.
— Спокойной ночи. В этом месте очень легко спиться.
С этими словами она сама закрыла дверь. Спиться? Возможно, все же здесь постоянно находятся люди с самыми чистыми положительными эмоциями — невесты, готовящиеся к бракосочетанию. Но не думаю, что мне спаться будет легко…
Как только я осталась одна, то маска-невозмутимость мигом слетела с моего лица, и я бешеной лисицей заметалась по комнате. От одного угла к другому. От небольшого арчатого окна с широким подоконником, на котором можно было сидеть к двери, украшенной узорами, и обратно. От перламутровой стены, украшенной лепниной и мелкими узорами до тумбочки, на которой в изящной вазе возвышался гордый букет гордые белоснежные и оранжево-желтые цветы. От большой кровати с пологом, на нежно-матовое одеяло которой чьи-то заботливые руки положили ночную рубашку до шкафа, где были разложены вещи, но не мои, а Алисы.
