Гаутама саркастически рассмеялся своим сухим старческим смехом, полностью вжившись в образ пожилого, измученого жизнью китайца. Я удивился, почему он отдает предпочтение такому облику? Но, как говорится, о вкусах не спорят.
— У вас есть возможность выбраться отсюда? — спросил я. Я боялся что Гаутама скажет «нет».
— Есть, — ответил он, и я вздохнул с облегчением.
Значит и для меня существует, пусть даже теоретически, возможность вернуться. Гаутама тем временем продолжал:
— Я могу оказаться в земном мире в любой момент, как только этого захочу. Но я не желаю туда возвращаться. Мир Юнхэ мне ближе, здесь все более гармонично и правильно. Вот ты, например, стал бы жить в мусорном бачке?
— Нет, — ответил я, — не стал бы. Но земной мир все же не помойка, и я прожил там всю жизнь.
— Ты там родился, но если рассуждать как ты, то всем людям пришлось бы жить в своих родильных домах, так как они там в своем большинстве появляются на свет, — возразил Гаутама. — Но такая мысль никому в голову не приходит. Почему же ты должен жить в земном мире только потому, что ты провел там какое-то мизерное количество лет?
— Там мои друзья, мои любимые места, там все мои корни! — сказал я. — Мне нравится здесь, но я хотел бы вернуться в свой мир.
— Независимо от твоего желания тебе и так очень часто придется там бывать. Вот тогда ты заметишь разницу и станешь избегать подобных визитов. Мне и самому потребовалось на этот процесс переосмысления около тысячи лет.
Гаутама разгреб прогоревшие угли веткой и вытолкнул уже готовых рыбин из костра. Мы были голодны и с жадностью накинулись на еду, торопливо поглощая сочное мясо, дуя на него и обжигаясь. Пока длилась трапеза, мы молчали, а я обдумывал услышанное.
Далеко не со всем, что говорил китаец, можно было согласиться безоговорочно. Мир Юнхэ был совершенно нов для меня, и мне хотелось узнать о нем как можно больше. По мере наполнения желудка, мной овладело состояние умиротворенности. Беспокойство о завтрашнем дне сменялось любопытством и ощущением внутреннего подъема, вызванного обнаруженными в себе новыми возможностями.
Так прошел первый день на полигоне. Все последующие были похожи друг на друга как близнецы, различаясь лишь в незначительных деталях. Дни следовали один за другим бесконечной непрерывной чередой, и я даже не заметил, как пролетело полгода с тех пор, как я проснулся в лесу Юнхэ, не понимая где я, с удивлением и ужасом оглядываясь вокруг на его непривычных взгляду существ и странные, причудливые растения. Все эти месяцы Гаутама делился со мной своими знаниями об устройстве мира и о магии, объяснял как правильно пользоваться магическими полями, как драться на мечах, ножах и других видах оружия. Мне удалось преуспеть в овладении этой наукой, так что по истечении столь короткого срока я уже был вполне способен постоять за себя, случись такая необходимость.
