- Это почему же?
Явно наслаждаясь, Гумно выдержал долгую паузу. Потом полез в карман шорт и достал небольшую фотографию.
Фома не удивился: кто ж дивится эфемерным вещам! Безусловно, можно выспать и "Кодак" с принадлежностями, дело нехитрое. Можно выспать множество вещей, жаль только, что не все они работают. Например, радио. Как было бы хорошо снабдить все оазисы портативными радиостанциями и самому разгуливать с невесомым "уоки-токи" - да черта с два! Уже испробовано. Радиосвязь на Плоскости невозможна - местный сволочной эфир не пропускает радиоволн.
- Портрет короля. - Гумно протянул фотокарточку. Видно было, что он недоволен: карточка помялась в кармане.
- Медленно встань, повернись спиной и отойди на пять шагов, скомандовал Фома, извлекая "марголин" из-за пояса. - Фото оставь на камне.
Громко фыркнув, Гумно подчинился. Даже руки положил на затылок. Глумишься, мол? Ну-ну, не возражаю. Ты на своей земле, а значит, в своем праве, а только все равно ты дурак...
Фома неспешно приблизился к валуну. Косясь на недвижного Гумно, поднял мятый картон.
С фотокарточки на феодала смотрело его собственное лицо.
Пятичасовой безостановочный переход - легкая физзарядка для феодала. Для Георгия Сергеевича, разменявшего седьмой десяток и вдобавок три года сидевшего сиднем в своем крошечном оазисе, испытание оказалось весьма серьезным.
- Все-таки вы были правы, - сказал Фома. - Теперь ваша гипотеза доказана: сюда попадают не оригиналы, а копии. И еще одно: я окончательно поверил в бога. В местного бога. В бога, действующего только в нашей вселенной - на Плоскости. Не удивлюсь, если он ее и создал.
Они присели передохнуть на гребне бродячего бархана. Это место Фома считал сравнительно безопасным. В полном безветрии, тихо шурша, сыпался песок. Что гнало его, почему бархан вечно полз, описывая на местности странные кривые, и почему он никогда не покидал треугольника, образованного ближайшими оазисами, Фома не знал и сейчас не был склонен решать безнадежные головоломки. Пусть себе ползет. Ни горячих, ни холодных вихрей над самодвижущимися песками практически не бывает - вот и ладно. Это главное.
Они прошли уже больше половины пути. Остаток Фома в одиночку преодолел бы часа за три. Со старым учителем в качестве компаньона он опасался вообще не дойти. Георгий Сергеевич ни разу не пожаловался на усталость, но зачем что-то говорить, когда и так видно: еле тянет.
Фома размышлял.
- Свернем ко мне, - сказал он, приняв решение. - Крюк небольшой. Зато отдохнем по-человечески.
