Высоко и чисто запели трубы, возвещая начало поединка. Екатерина возвела очи горе, ее колотила дрожь: один из астрологов предупредил короля, что он должен «избегать любых одиночных поединков на ограниченном пространстве, главным образом до сорока одного года…». Между тем Генриху II только что исполнилось сорок.
В центре улицы Сент-Антуан была установлена длинная ограда высотой по круп лошади, разделявшая участников турнира. Разогнав лошадей, они должны были на всем скаку устремиться по этому узкому коридору навстречу друг другу. Каждый держал в руке деревянное копье с острым железным наконечником, прижимая ее локтем и целясь в панцирь противника, чтобы вышибить его из седла. Герцог Савойский первым облачился в латы и тяжелой поступью, устрашающе скрежеща доспехами, направился к королю, на голову которого месье де Вьейвиль еще только надевал железный шлем.
— Покрепче держитесь в стременах, — со смехом сказал король будущему зятю, — я намерен хорошенько вас поколотить, без скидок на родство.
С помощью оруженосцев оба взгромоздились на лошадей, покрытых богатыми попонами. На шлеме Генриха, как и на голове его лошади, качались тяжелые султаны из черных и белых перьев. Противники бросились друг на друга, с ходу пустив коней в галоп. Герцог Савойский сражен. Напрасно он сжимал бока лошади, если бы он заранее не привязался к луке седла, он бы наверняка упал… Теперь очередь герцога Франсуа де Гиза, отца Генриха де Гиза. Не человек, — гигант! Однако тут оба соперника усидели на лошадях, победителя нет.
На очереди был третий поединок. Король пересел на сильного скакуна Филибера Савойского. Он был восхищен его «горячей кровью» и сообщил об этом своему будущему зятю, но тот в ответ именем королевы стал умолять его «оставить ратный труд», так как «уже поздно и чересчур жарко». В самом деле, на колокольне Сен-Поль только что отзвонили полдень. Генрих возразил: уже не однажды увенчанный лаврами победителя, он, в соответствии с титулом и традицией, обязательно должен выдержать три поединка подряд. Его новый соперник уже в седле: это начальник шотландских гвардейцев Габриэль де Монтгомери, граф де Лорж. «Горны и рожки запели во всю силу, так что у присутствующих заложило уши». Но вот оба противника заняли исходные позиции и пришпорили лошадей. Раздался страшный треск, копья у обоих сломались, но никто с коня не упал. Король не мог на этом остановиться, он потребовал новое копье, чтобы сразиться еще раз.
