Тогда я решил зайти к матери Моники, но и ее жилище на замке, а соседи сообщили только то, что сеньора неделю назад уехала в Варадеро. О Монике им ничего не известно. К полудню я вернулся домой, принял душ и решил сменить носки – они уже продырявились, несмотря на то, что Моника их хорошо заштопала. Да, заштопала, хотя я ее об этом не просил.
– Эти носки никуда не годятся. Купи себе новые, – говорила она мне не раз, но я отвечал ей одно и то же:
– А можно ли в этой стране купить носки за песо? Кроме всего прочего, Иисус Христос ходил без носков.
– Наверное, ноги у него все-таки пачкались, а потом, ты ведь не Иисус из Назарета, – сказала она.
– Я из Серро и тоже могу читать проповеди, – ответил я насмешливо.
– Неправда, ты родился в Ла-Виборе, да и что ты можешь проповедовать?
– Свою правду: братья, пожирайте друг друга. Вы живете на крокодильем острове, а крокодилы кушают своих сородичей. – И я молитвенно сложил руки.
– Глупый, – сказала она и коснулась пальцем моей коленки. – Так и быть, куплю тебе пару.
– И не подумай, не смей тратить свои драгоценные деньги, – сказал я в шутку и всерьез.
Итак, я натянул носок. Большой палец выскочил в дырку и стал похож на головку младенца, торчащую из пеленок. Я с нежностью посмотрел на него:
– Дружище палец, чего ты ждешь? Сколько тебе еще бродить по миру в рваном носке? Что с тобой будет, если я тебя покину? Наверное, умрешь с горя.
Палец шевельнулся вправо, словно бы возражая. Я с сочувствием глядел на него.
– Понимаю, ты думаешь, что я неисправимый пессимист. Моника тоже так думает. Чушь. На самом деле я оптимист, но верю только фактам. Сейчас, например, они мне говорят, что дела у меня – хуже некуда.
Палец не шелохнулся, замерев, как охотничья собака на стойке, а я продолжал рассуждать или, возможно, не рассуждать, а просто размышлять вслух:
– Себастьян, а теперь и Франсис дошли до ручки. А какие беды еще могут свалиться на мою голову?
Палец прогнулся назад, желая укрыться под ступней, но я был начеку и заставил его слушать меня.
– Хуже того, что со мной случилось, уже не будет. Разве что засадят в тюрьму, если поймают на спекуляции ромом. Да и попасть под машину, протянуть ноги от инфаркта или от рака тоже не проблема.
Невеселые мысли заставили меня быстро обуться.
Конечно, все это может произойти, но я был абсолютно уверен, что больше не сделаю глупости, как в случае с Мальдонадо, ибо такое можно сделать только раз в жизни.
А Моника? Может, ей сейчас совсем худо, может быть, она ранена, а я здесь разглагольствую, дурака валяю.
