) в этом (то есть в обретении безупречного величия. —
С.К.) мог бы только насильственный конец»…
Итак, по Фесту выходит, что Гитлеру не повезло вовремя стать жертвой успешного покушения. То есть, надо было ему, например, чуть задержаться в ноябре 1939 года в мюнхенской пивной «Бюргербройкеллер» на очередной годовщине пивного путча. Еще бы полчаса, и от Гитлера могла остаться лишь окровавленная коричневая рубашка, а покушение столяра Эльснера из почти удавшегося оказалось бы удачным вполне.
И фюрер — в соответствии с концепцией Феста — так и остался бы в глазах нации героем повыше Бисмарка.
Ну нет, уважаемый читатель! Не так все это просто! Да, Эльснер мог быть и удачливее, мог подготовить свой взрыв на год раньше. Но при гибели Гитлера весь тогдашний рейх просто впал бы в шок, на смену которому пришли бы хаос и гражданская смута.
Не могло быть иного результата и у тех коллективных «генеральских» заговоров, которые готовились в 1938 году. Нет, при «насильственном конце» все положительные усилия Гитлера (а они были, о чем позднее будет сказано) пошли бы прахом. А сам он бессмертных лавров себе не обрел бы.
Единственно верный путь, делавший Гитлера подлинно величайшим в истории немцем, Фест не мог представить себе по той причине, что отсутствие подлинного историзма — оборотная сторона антикоммунизма.
Но что же это за путь? Я отвечу сразу: путь честного сотрудничества с Советским Союзом в интересах двух народов — немецкого и советского.
От возможной славы завершителя истории немцев Гитлера в конце тридцать восьмого года отделяли не шесть лет, а два года!
Он был обязан разрушить и разрушил систему Версальского договора, он имел право требовать и потребовал Судеты, Польский коридор и Данциг.
Он мог начать и начал европейскую войну.
И во всех этих действиях он был морально и исторически состоятелен. Он мог даже, блюдя интересы немцев и без особого насилия над логикой истории, войти в Чехию.
Но война с СССР не отвечала интересам ни Германии, ни Гитлера. И если бы не ряд чужих провокаций и собственных просчетов Гитлера и Сталина, просчетов народов Германии и СССР, то такой войны (то есть войны между русскими и немцами) могло бы и не быть…
Еще и еще раз повторю: у такого поворота событий была-таки реальная база. И на этой базе несбывшаяся рациональная история могла бы состояться, если бы два выдающихся деятеля двух выдающихся наций смогли посмотреть друг другу в глаза.
А чтобы ты, мой читатель, лучше представлял себе главных героев этого «романа»-исследования, присмотримся внимательнее к ним и к некоторым их «комментаторам»…
