Мне надо было поесть.
Я дёрнул ручку.
Я дёрнул ручку.
Я дёрнул ручку.
Алиса была умной девочкой. Поэтому, когда она нашла пузырёк с надписью «выпей меня!», она была осторожной. Ведь известно, что, если разом осушить пузырёк с пометкой «Яд!», рано или поздно почувствуешь недомогание. Она осмотрела пузырёк и ничего предосудительного не нашла. И выпила. Вообщем, ничего страшного с ней не случилось…
Я был по сравнению с ней сущим придурком.
Галогеновая лампочка щедро осветила покрытые инеем стенки фриджа.
Синим таким цветом осветила…
Холодильник дохнул на меня могильно-холодным воздухом.
Язык.
Человеческая голова.
Отрезанный хуй.
Нет, ничего такого там не было.
На полке стояла пустая бутылка из-под кетчупа, покрытая изнутри ссхошейся багровой коркой, в углу валялся лимон и полулитровая банка «колы».
Да, и
Пистолет.
Я часто заморгал. Стоял я почти что в позе рака перед открытым холодильником и смотрел на большой, чёрный и внушительный пистолет. Он буквально лоснился и сиял.
Сопротивляться этому чёрному свету было невозможно.
Я взял его и осторожно извлёк из холодильника. Захлопнул дверцу.
Пистолет был тяжёлым, как я и ожидал. Он был холодным, и я наблюдал, как тает призрачное тепло моих пальцев на тёмной поверхности его рукоятки.
Странно, я не задавался вопросом, откуда он там взялся.
Просто стоял и восхищался (как зомби) его красотой.
Человечество не придумало ничего совершеннее и прекраснее орудий убийств.
Сикстинская Мадонна блёкнет перед смертельно-утончёнными формами крылатых ракет.
Парфенон и пирамиды склоняются, не в силах выдержать состязание с превосходством и гениальностью химического танца израильских лазерных установок.
И все статуи рук древних мастеров не годятся и в подмётки этому взвешенному, хищному произведению искусства, которое я держал в руке…
Статуи нам недоступны. Пейзажи Шишкина, полотна Врубеля, Екатерининский дворец. А пистолет – вот он, пожалуйста, владейте, наслаждайтесь…
И тут я полностью потерял контроль. Точнее, контроль над моим телом взял кто-то другой.
Вместо мыслей у меня в голове – лишь серые статические помехи. Плохой канал.
Я взял пистолет и аккуратно вставил его себе в рот.
Зубы клацнули о металл.
Говорят, такие ощущения описывали люди, испытавшие клиническую смерть. Что ты вылетаешь из тела и смотришь на себя со стороны.
Кажется, я испытывал нечто похожее.
Я стоял с пистолетом во рту, но не мог заставить себя его вынуть и бросить.
Самое интересное, что мне не очень-то и хотелось. Правда, внутренний голос что-то там пытался вякать, и я, в принципе, сторонний наблюдатель, даже попытался приказать своим рукам. Но все мысленные, нервные импульсы растаяли, не выполнив своей миссии.
