В тот исторический момент, на котором мы пока остановились, организация сообщений была, конечно, значительно проще и служила главным образом для военных и важнейших административных нужд. Как было сказано, к тому же периоду относились заботы Чингисхана по организации его ставки. Обеспечив ее связь со всеми районами своего государства, он для непосредственного заведования ею назначил двух доверенных лиц. При этом важном назначении он руководствовался не знатностью происхождения, а соответствием для требуемой работы и испытанной верностью своей особе, почему избранными оказались его первые по давности вассалы – Богурчи и Джельме, подчинившиеся ему, когда он еще был молод и малоизвестен. Первый был сыном обладавшего некоторым достатком простолюдина, а второй – сын кузнеца его отца.
В то время как Чингисхан деятельно работал таким образом по сплочению своего молодого государства, враги его не дремали. Джамуга сумел приобрести среди подвластных ему вождей племен такое значение, что они, собравшись однажды (около 1201 г.) на берегу р. Аргуни, провозгласили его Гур-ханом, что значит Всенародный хан; это было прямым вызовом Чингисхану, тем более что в этом провозглашении сыграла роль враждебная ему коалиция, в которой участвовали его собственные дяди (со стороны матери), вождь суровых меркитов Тукта-беке, а также сын престарелого Ван-хана, пытавшийся вести свою собственную, отличную от отцовской политику.
Чингисхан со свойственной ему осторожностью обеспечил себя поддержкой со стороны своего союзника Ван-хана; после того он выступил в поход и в 1202 году нанес своему бывшему названному брату и его союзникам меркитам решительное поражение.[71]
Джамуга бежал; подвластные ему роды подчинились победителю.
Этот успех был одержан, между прочим, благодаря строгой дисциплине, господствовавшей в войске Чингисхана, который сумел искоренить в нем свойственную первобытным воинам привычку при первой же возможности бросаться на грабеж добычи. Одним из средств для достижения такого результата являлось внушение рядовым воинам убеждения, что по одержании победы добыча будет справедливо поделена между всеми участниками боя; другим средством был, конечно, страх тяжкого наказания за ослушание. Кроме того, Чингисхан, который уже успел к этому времени осознать, что только упорство – несмотря ни на какие неудачи – в преследовании намеченной цели может обеспечить победу над стойким врагом, отдал перед битвой с Джамугой своему войску следующий приказ:
