Влад досадливо поморщился. Теперь придется гневаться, грозно сверкая глазами, нудно разбираться в происшествии, а потом еще выдумывать достойное наказание провинившемуся. Этого герцог больше всего не любил в деле, которое взвалил на себя.
Не в силах одного человека как-то серьезно изменить ход истории. В границах одной планеты куда ни шло, но не больше. А бороться за отмену рабства горлопаня с трибуны, какой бы высокой та не была, Влад считал глупым. Уж слишком большие деньги крутятся на этом по всему галактиону. Сожрут или пристрелят в подъезде. Но изменить жизнь нескольких тысяч вполне по силам одному богатому аристократу. Например, устроив несколько реабилитационных лагерей. Потому что жить спокойно, памятуя о клеймах, не мог. Вот и нашел дело под себя.
Прошло уже шесть лет с того момента, когда он явился вступать в наследство. Некоторые тогдашние поступки, теперь казались смешными и наивными. Он-то думал, что подобно древним рыцарям, хватит лишь взмахнуть поблескивающим на солнце мечом, разрубить цепи и все будет хорошо. Люди вмиг поменяются, станут послушно выполнять все выдуманные тобой предписания, направленные лишь на улучшение их собственной жизни… Реальность, как водится, оказалась несколько другой, так что пришлось растерять немалую толику гуманизма и несколько пересмотреть свои убеждения на некоторые виды внушения. Физического. Производственная необходимость, мать ее! А что еще делать? Раба в тюрьму не посадишь — нельзя отобрать свободу у того, кто ее не имеет.
Это только в двадцатом веке, в расцвет 'Великого гуманизма', твердили о правах, свободах и остальной ерунде. С трибун. А дома, за закрытыми дверями, вытворяли такое, что волосы дыбом становятся. Разленившемуся от технического прогресса человечеству оченно хотелось новых, ярких эмоций. А как известно нет на этом свете более пьянящего чувства, чем полная и бесповоротная власть. И безнаказанность. Чтобы смотрели, как на Бога, поскольку лишь хозяин знает, во что превратится следующее мгновение. Или продлится тревожное, зыбкое спокойствие, или все существо наполнится невыносимой болью и необузданным страхом, и ты, еще совсем недавно такой гордый, будешь на брюхе ползать, вымаливая прощение и пощады. Плюс то, что осталось от человека, можно заставить работать. И оно будет работать. За краюху хлеба.
Спрос, как известно, породил предложение. Закон экономики. И никуда не денешься. Тем более, человечество к тому времени уже перешагнуло пределы родной планеты, перебродившим тестом расползаясь по вселенной. И понадобилась рабочая сила, настолько дешевая, насколько это могло быть возможно. То есть бесплатная. На которую не нужно тратить много средств, поскольку эта самая рабочая сила не пожалуется никому, а если посмеет сбежать, то мы ее поймаем и уж тогда… Даже выдумывать не надо, до нас уже все выдумали услужливые предки, м-мать их!
