Нежно опустив Марика в снег, извлекла из кармана ключи, нажала на кнопку брелка, пробуждая умную электронику, показавшую в маленьком окошке точное место нахождения скутера. Вон тот неприметный холмик в паре метров от меня и есть мой железный друг.
Откопав машину, подтащила к ней Марика и, устроив его впереди себя, для надежности пристегнув ремнями, повернула ключ в замке зажигания. Под кожухом раздалось тихое шипение, но мотор и не думал заводиться. Я с ужасом подумала, что будет с нами, если скутер откажется работать, в чем упрекать его, однако не посмеет никто — на такой холод ни один хозяин даже раба своего не выгонит, не то, что собаку!
Я судорожно вздохнула и повторила маневр, мотор немного помолчал, словно раздумывая, и издал ровное довольное урчание, напоминая объевшегося кота. Я подняла лицо навстречу метели, задохнувшись под напором ветра, потом медленно подняла вверх правую руку, согнув ее в локте ударом кулака левой. Этим незамысловатым и понятным многим поколениям прошлых и будущих моих соплеменников жестом, выражая свое отношение к стихии, на меня обрушившейся и жалевшей меня сломить. А вот черта с два! Слышишь?!
Целью всей жизни стало пробиться сквозь буран к высоким воротом убежища, надменно возвышающимся над поверхностью планеты. Ничего не было видно, кроме валивших ледяных хлопьев. Вести машину пришлось не только в слепую, но и выключив мощный фонарь, луч которого только слепил вовсе не разгоняя тьму. Я неотрывно смотрела на монитор карты в нужном месте поворачивая руль.
Последние метры показались самыми тяжелыми, будто не машина, а я волокла нас на своей спине. Мало того, что надо самой не слететь под особо сильными порывами ветра, так еще и поддерживать отяжелевшее тело Марика, который, не выдержав напряжения, позволил себе роскошь потерять сознание.
До ломоты стискивая зубы, я вела машину на полной скорости прямо в широко распахнутые двери укрытия. Встретили. Остановили. Стащили, с усилием разжимая пальцы, стискивающие руль, осторожно подняли Марика и унесли вглубь спасительной теплоты просторного яркоосвещенного помещения. Ворота с лязгом закрылись и лишь теперь, оказавшись в безопасности, я почувствовала, смертельную усталость, а нагретый воздух, прикасаясь к замерзшим щекам, казался почти раскаленным. Я сидела на полу, опираясь спиной на еще не остывший скутер. Никто из людей работавших со мной последний месяц не подходили ко мне, зная, нельзя трогать, пока сама не подойду. Этот негласный запрет нарушил отец, подошедший и резко поднявший меня на ноги.
