— Он ничего не оставил? — Пирс осмотрелся. — Никаких личных вещей, одежды, писем, другой корреспонденции?
— Нет, — сказал Риордан.
— Значит, вам нечего мне сказать?
— Могу сказать вот что: скоро кто-нибудь свернет Джерри Герси его кривую уродливую шею. Я его уже даже видеть не могу, и все остальные ребята тоже. И поделом ему будет.
— Может, и поделом, — неосторожно вырвалось у Пирса. Он смутился и поспешно добавил: — Но я спрашиваю не о Герси, а о Шоне Дэйли.
— Нет, про него мне вам нечего сказать, — невозмутимо отозвался Риордан.
Пирс поставил кружку на стол и поблагодарил Риордана, следя за тем, чтобы его тон при этом был как можно менее ироничным.
— Да всегда пожалуйста, — сказал Риордан.
— Кстати, — сказал Пирс, который задержался в дверях, чтобы впихнуть ноги в облепленные грязью сапоги, — вы вроде говорили, что спите очень чутко и просыпаетесь от малейшего шороха. А в пятницу ночью вы не слышали шум двигателя или еще что-нибудь, что указывало бы на то, что на стройке находятся посторонние люди?
— Вы понимаете, в чем дело… — Риордан задумчиво поскреб густую шерсть на груди и замолчал.
— Да?
— Это, конечно, странно, но я ничего не слышал.
— Неудивительно, что начальник решил поехать к фермерам, — пробормотал Пирс, надел свои сапоги и побрел прочь.
* * *
Когда тем вечером Маркби возвращался домой, идея позвонить Мередит и позвать ее в Бамфорд почему-то уже не казалась ему абсурдной. Он не знал толком, почему передумал, но никак не мог избавиться от мыслей о Джессике Уинтроп — несчастной, одинокой девушке, для которой родительская ферма стала тюрьмой. Чувство, что он, посторонний человек, не имел никакого права влезать в жизнь Уинтропов, не проходило. Маркби убеждал себя в том, что он просто выполнял свою работу, но это плохо помогало. Если он не побережется, это дело засядет у него в печенках. Кроме всего прочего, оставалась еще Лора и ее пустой дом. Он поступит по-свински, если хотя бы не попытается ей помочь. Мередит ведь ему ничего не должна и всегда может отказаться. Что она, скорее всего, и сделает.
Но она не отказалась. Она прямо-таки вцепилась в его предложение.
— По правде говоря, Алан, я бы с радостью приехала на несколько дней. У меня свободна вся следующая неделя — а потом пасхальные каникулы. Почему свободна? Долгая история, расскажу при встрече. Когда, ты говоришь, Лора уезжает?
— В субботу ранним утром. Хочет отбыть уже в пять тридцать. Не знаю, как у нее это получится. Представляешь, ни свет ни заря, с четырьмя детьми и грудой вещей, вытаращив глаза нестись по шоссе, чтобы успеть на десятичасовой паром?
