— Новое? — удивился Воронцов.
— Ну да. До вас, наверное, газеты доходят с большим запозданием, — сострил Берестин. — Вопрос практически решен. Королева (почти готовая к отходу в мир иной, кстати) согласна поручить формирование кабинета Ллойд-Джорджу… На фоне ряда поражений и угрозы полной потери Капской колонии умеренные и пацифисты набрали хорошие очки. И мы тоже не зря устриц едим.
— Все понятно. Михаилу наша помощь требуется?
— Как я понимаю — пока нет. Если дуггуры затеют настоящее вторжение, на пределе своих военно-технических возможностей, я готов перескочить хоть в Кейптаун, хоть в Блюмфонтейн. Час-другой я ребят поддержать смогу известным тебе средством, а уж за это время вы управитесь. Главное — чтобы все наготове было. И для шокирующего ответа, и для эвакуации.
На том и договорились.
Дмитрий распорядился привести машины парохода в получасовую готовность к выходу в море и отправился на берег, будить товарищей.
За завтраком уже в салоне «Валгаллы», куда Воронцов собрал всех, кто имел отношение к Африке и «Комитету активной реконструкции реальностей», сообщение о действиях Басманова, подкрепленное хорошо исполненным моделированием на планшете, вызвало понятный интерес.
Возникавшие по ходу вопросы Воронцов в меру собственной информированности комментировал, предлагая в особо трудных случаях обращаться к источнику. То есть к Берестину. Или непосредственно к Басманову.
В принципе все поняли обстановку примерно так же, как и сам Дмитрий. С теми точно вопросами, что он задавал прежде всего самому себе, а не Берестину, в чем-то информированному лучше, а в чем-то — недостаточно, по причине удаленности и от ТВД, и от форта Росс.
Но опять вмешалась в деловую атмосферу Лариса, по своей обычной привычке. Пережитый ею недавний стресс особого значения не имел. Характер есть характер. Плюс к этому — тонкий расчет. Что и позволяло ей почти пять лет сохранять свое особое независимое положение в «Братстве». «Кошка, гуляющая сама по себе». Что там о ней ни думай, но девушка всегда ухитрялась держаться в центре внимания людей с совсем другими биографиями, вкусами и интересами.
Тут, конечно, Наталья и Левашов поначалу сыграли решающую роль. Первая — введя ее в компанию, второй — мгновенно ею увлекшийся. А дальше — само пошло. Одни воспринимали ее характер как данность, других ее выходки беззлобно веселили, кое-кто воспринимал присутствие такой барышни как специально внесенный в слишком монолитное общество дрожжевой грибок.
