Но то же самое произошло со мной: я потерял дар речи и остолбенел, я не мог оторвать от нее глаз: передо мной стояла моя мать, но это была моя ровесница.
Две недели я не решался к ней подойти и познакомиться, стеснительность мешала, такая милая интеллигентная женщина, как оказалось после, главный лечащий врач в одной из больниц под Ярославлем, могла принять меня за одиозного санаторного ловеласа и оскорбиться. Но она поглядывала на меня с интересом и явно различала среди всех прочих.
За эти две недели я написал три рассказа, мог бы и больше, поскольку темы появились как-то сразу, но приходилось отбиваться от размалеванной девахи из автобуса.
Забудешь ключ повернуть в замке, сидишь, стучишь на машинке, вдруг открывается дверь без стука и вваливается эта автобусная шалава.
— Писатель, дай электрическую бритву! — не просит, а требует она.
— Для чего?
— Побрить под мышками, — она поднимает руку и демонстрирует запущенные черные заросли.
— Не дам, — говорю я в раздражении, — и вообще в дверь стучать положено прежде, чем войти,
— Подумаешь, какой культурный! — девица хлопает дверью и исчезает.
— Чтоб тебя черти взяли! — думаю я и час лежу, не могу собраться с мыслями. И так ежедневно.
Наконец рукопись готова, и я, набравшись мужества, подхожу после ужина к незнакомке и, протягивая свернутые в трубочку рассказы, говорю: “Это вам вместо цветов. Не сочтите за труд, прочитайте”.
— Спасибо, — говорит она очень доброжелательно и мило улыбается зелено-карими глазами. И главное — ни капли удивления, как будто все так и должно быть и нет здесь никакой странности.
Ночь я не сплю и вижу себя со стороны: подходит к незнакомой женщине какой-то идиот и вручает ей даже не стихи, что было бы еще простительно, а шизофреническую прозу.
Так стыдно, что и перенести нельзя; и я решаюсь уезжать домой, черт с ней, с путевкой! Утром позавтракаю и на автобус.
Бочком, стараясь раствориться среди остальных, с утра тащусь в столовую на поролоновых ногах и вижу с ужасом, что, отделившись от стены, она делает мне шаг навстречу.
— Теперь я знаю ваше имя, — весело говорит она и протягивает мне горячую ладошку, — хотя вы могли бы это сделать гораздо раньше. А меня зовут Лида. Ваши рассказы мне очень понравились, и я оставляю их себе.
Так мы познакомились, и мир сразу изменился.
По всем законам жанра из-за облака выскочило и засияло солнышко, и мы с ней гуляли по хрустящему мартовскому насту. За день мы узнали друг о друге все, это был какой-то водопад откровенности. У нее благополучная, обеспеченная жизнь, прекрасная семья, дочь вот-вот престижно выйдет замуж, муж — крупный исполкомовский работник, а сама она трудится из любви к своей профессии врача.
