— Ну чем еврей отличается от гоя, от нееврея, скажем, от русского, — спрашивает Зуня-староста.
— Упрямством, — говорит полувоенный Бронислав, — я знаю по себе.
— Непримиримостью к несправедливости, — добавляет Минаше, — я столько тумаков за это получил.
— Любовью к детям и семье, — улыбается Зуня, — еврей, как правило, примерный семьянин.
— Мнительностью и комплексом вины, — говорю я. — А еще?
— Даром предвидения, не зря же наши праотцы — пророки. Это говорит вам бывший военный аналитик.
— Любовью к знаниям и наукам, — размышляет вслух Минаше, — нам столько сотен лет учиться не давали.
— Любовью к людям и терпимостью, — говорит Зуня.
— Умением посмеяться над собой, иронией, сарказмом, чувством юмора, продолжаю я, — хватит или еще пройдем кружок?
— Нет, не хватит, я еще скажу, — опять вступает Бронислав, — чувством братства и единого целого всего народа. Если где-нибудь в Антарктиде обидели еврея, я переживаю, как будто обидели меня.
— И я добавлю, — торопится Минаше, словно лимит времени уже исчерпав, — трудолюбием.
— Мудростью и умением гасить конфликты, — вставляет Зуня.
— Умением прощать, — говорю я, — простишь, и вроде легче жить. Недаром же у нас молитва перед сном начинается со слов: “Я прощаю всех…”
— Ну, если мы так хороши, за что же нас все так не любят?
Молчание…
Мы оглядываемся по сторонам, никто к нам не проявляет интерес, народ торопится по своим делам, спешат куда-то, ни признаков любви, ни антипатии прохожие не проявляют.
Пока все тихо и погромов нет, но все евреи к этому готовы…
— За что не любят, говоришь? — я, как обычно, первым открываю рот. — За это и не любят. За то, что все хорошее мы захапали себе. А что останется другим народам? Лень, тупоумие и пьянство? Чем им похвастаться?
— Ты не кликушествуй, командир, — говорит Бронислав, — не надо, мы не на митинге у “Памяти”. Бездельников и дураков у нас своих хватает. А насчет пьянства я не знаю.
— Я знаю, — говорю, — я столько водки выпил, что уму непостижимо, но, правда, я тридцать лет на стройке отышачил, и большей частью все прорабом. Но, справедливости ради, последние пятнадцать лет мне в этом здорово профессор Цветов помогает.
— Вот видишь, значит, мы на равных по этим показателям.
— Давайте мы пойдем от обратного, — мягко предлагает Зуня, — что их отличает от нас с положительной стороны?
— Бескорыстие, — начинает Бронислав, — я знаю, есть такие: последнюю рубашку снимет и отдаст.
— Терпение, — ласково улыбается Зуня.
