Благословение слепого Исаака осталось на Иакове и после того,
как обман открылся, — что было дано, то уже не могло быть отнято, а может быть,
Исаак и не хотел что-либо менять. Иакову пришлось всего лишь бежать к Лавану,
своему дяде, спасаясь от гнева брата.
Перед чем же тогда трепетать Израилю, если сами книги, которые
он так ревниво хранит и чью сокровищницу мудрости изначально открывает чисто
телесным и земным ключом, говорят ему, что его праотец Иаков даже благословение
получил обманом: был меньшим — стал большим; был младшим - стал старшим; был
бедным — стал богатым? Из того, кому суждено было оставаться в тени, он стал
тем, кто предстоит и предвозлежит повсюду в одеждах блистающих.
И разве мы сами не знаем? Пребывая в среде, которая никогда не
могла быть ему дружественной, Израиль постоянно скрывал свое лицо под личиной.
Очень редко можно было увидеть его подлинные черты. По правилам, на нем всегда
должна была быть маска, подобно тому как когда-то голые руки и шея праотца
Иакова были прикрыты козлиной кожей.
Он носит эту маску, когда появляется в каком-нибудь народе, и,
выучив по прошествии времени его язык, объявляет себя затем сыном данного
народа. Он надевает ее, когда, закрепившись в данном народе, униженно приступает
к правителям и сильным его, ибо только маска способна скрыть высокомерие
надменнейшего из надменных — Израиля! Он носит ее тогда, когда говорит
согражданам другой веры о всеобщем равенстве, ибо никогда еврей не признает, что
другие народы равны ему. И тогда, когда появляется на трибуне перед рабочей
массой и говорит о всеобщей ненависти, которую якобы должны испытывать друг к
другу представители различных классов; призывая людей культивировать классовую
ненависть, он прекрасно знает, что его слова — для иных народов, ибо нет
племени, чья внутренняя солидарность была бы прочнее, чем у Израиля (возгласы
одобрения и бурные аплодисменты). Он носит маску, когда вещает другим о безбожии
(разве может истинный еврей быть атеистом? тот, кто всеми фибрами души — через
собственную историю — связан с небом). Но он-то все это говорит неискренне, цель
его - растлить иные народы. Он будет выступать и против семьи и брака, но опять
же — только перед чужими, ибо нет народа, который бы почитал семейные узы
сильнее, чем Израиль. Но чужим — пожалуйста. Пусть разрушаются их семьи. С
насмешкой и иронией говоря о традициях других народов, Израиль снова лукавит,
ибо нет на свете народа более приверженного традициям (своим, конечно), чем
еврейский (возгласы: “Верно!”). Он носит маску и тогда, когда выступает за
интернационализм, ибо на самом деле все другие народы вызывают у него
отвращение. Маска на нем и тогда, когда он ратует за демократию, за социализм,
за коммунизм — за что угодно.
