Еще в 1919 году Лига Наций, предтеча ООН, пообещала курдам свое национальное государство. Обманули. Потом убеждали, что курды – не единый народ. Несмотря на их общий язык, культуру и традиции. Потом – просто забыли о них.
В 1946 году курды, однако, впервые создали свою республику. В Иране. Республика называлась Мухабад и была… советской. Когда армейские части СССР были выведены из Ирана, Москва поддержала курдское восстание Мустафы Барзани. Но затем деньги повстанцам давало уже американское ЦРУ и, как мне позже рассказывал уже в Тель-Авиве второй во времени руководитель Моссада Меир Амит, методам партизанской войны их обучали и израильтяне. Таковы перипетии борьбы за свободу.
Сам мулла Мустафа Барзани, кстати, действительно был легендарной личностью. Военную подготовку он проходил в СССР, воевал в иракском Курдистане, неоднократно бывал в Израиле, а умер в больнице в Вашингтоне. Три его сына пошли разными путями. Старший, Идрис, воевал. Младший предал отца и занимал высокий пост в правительстве Саддама Хуссейна взамен на осуждение вооруженной борьбы своего народа и информацию о связях повстанцев с еврейским государством. Курдский Квислинг, короче. Зато третий, Максуд Барзани, стал одим из лидеров Сопротивления. В отличие от Талабани, тогда сторонника левых взглядов, он опирался на помощь Ирана.
Сегодня иракский Курдистан – формально автономия, а фактически государство в государстве. И серьезное беспокойство для Турции, куда входят боевые отряды уже новых «пешмарга». Но об этом на Западе стараются не говорить. А в России – тем более. Иракский Курдистан-то опекают американцы, проморгали. А Турция – торговый партнер.
Тогда, в Лондоне, прощаясь, будущий первый президент нового Ирака Талабани, чтобы не быть голословным, пригласил меня пройти с его «пешмарга» через третью страну в горы иракского Курдистана, обещая безопасность и полную открытость информации.
– К нам не хотят идти журналисты, – посетовал он. – Потому что за нашей борьбой нет великих держав.
– И справедливости, – вдруг вставил охранник, поправляя пистолет, с которым он так и зашел в здание «Буш Хауса» «Би-Би-Си». Правда, вечером, когда уже мало кто был в редакции.
– Уж лучше в вашем открытом офисе, где-нибудь в Мосуле или Киркуке, – полушутя ответил я, понимая, что «третья страна» – Сирия. И в этом моя проблема, о которой я не могу ему сказать. Поскольку тоже живу в мире, где правят чиновники и предрассудки. Достаточно только выйти из редакции.
