Она поставила чашку на стол, но не смогла сразу же уйти.
— Вот чай, — сказала она вполголоса.
— Спасибо. — Косецкий кивнул уродливой бритой головой.
Она заметила, что лежавшая перед ним газета раскрыта на той же странице, что и утром, когда она заходила сюда в последний раз. Алиция отошла к окну, ей стало неловко, что у мужа при взгляде на него беспокойно бегают глаза. Она чувствовала, что он не в силах овладеть собой. Внешне он был спокоен, но в исподлобья глядящих глазах отражался скрытый, непонятный для нее разлад.
За окном, до половины забитым фанерой, белели цветущие яблони. И хотя на дворе было еще светло, в комнате царил полумрак.
Алиция переставила аспарагус на середину подоконника.
— Тебе не холодно?
— Нет, — поспешно ответил он.
Она проверила, не надо ли полить цветок. Оказалось, что земля в горшке достаточно влажная. Не найдя для себя никакого дела, она уже хотела уйти, но вдруг к глазам подступили тяжелые, жгучие слезы. Алиция испугалась, что не справится с собой и разрыдается. Закусив губу, она инстинктивно прижала руки к груди, словно хотела унять, подавить в себе боль и чувство беспомощности. Антоний со стуком поставил чашку на блюдце. То, что он, не дожидаясь ее ухода, начал пить чай, показалось ей хорошим предзнаменованием, и она воспрянула духом. Но, боясь, как бы ее не выдал голос, заговорила не сразу:
— Ну, как чай? Не очень слабый?
— Нет, в самый раз.
Ей почудились в его голосе теплые нотки, и, обрадованная, она быстро обернулась к нему. Антоний сидел, низко склонившись над столом, и маленькими глотками отхлебывал чай, держа чашку обеими руками, словно желая согреть их. Алиция молчала, потрясенная этим жестом — жестом нищего. Когда Антоний заметил взгляд жены, глаза у него снова беспокойно забегали, но он отвернулся и поставил чашку на блюдце.
— Чай замечательный. Давно я не пил такого.
Алиция задумалась.
— У нас с чаем тоже было трудно. Достать можно было, но за большие деньги.
Сказала — и сразу пожалела, что так необдуманно, из-за такого пустяка сравнила свою жизнь на свободе с его жизнью там, в лагере. И чтобы загладить неловкость, торопливо сказала:
— Знаешь, я встретила Франека Подгурского.
Косецкий не выказал никакого интереса.
— Он очень рад, что ты вернулся. Он уже знал об этом.
— Знал? — Косецкий поднял голову. — От кого?
— Почем я знаю? Наверно, кто-нибудь тебя видел. Сам знаешь, как это бывает.
Косецкий снова взял чашку.
— Может быть.
Алиция подошла ближе.
