— Хорошо.
Напоследок Антиквар сказал:
— Попробуйте вовлечь его в свои коммерческие дела. Такая возможность есть?
Кока подумал минуту и ответил:
— Можно попробовать. Если он даст себя затянуть…
— Если, если, — буркнул Антиквар. — С вами сегодня просто нет сил разговаривать. Скажите прямо: я что, мало вам плачу?
— Ладно, не сердитесь. Не в деньгах суть… Просто я не такой оптимист, как вы.
Глава XIV
ПОЕЗДКА С СЮРПРИЗОМ
Когда Павел вошел в камеру к Надежде, тот лежал, закинув руки за голову.
Надежда поднялся рывком, сел на краю кровати. Он уже привык к почти ежедневным приходам Павла и, как всегда, был обрадован. Павел обещал принести какую-то интересную книгу, но в руках держал лишь маленький сверток.
— Все откладывается, — сказал Павел, заметив разочарование на лице Надежды. — Нам предстоит небольшое путешествие.
— Куда? — насторожился Надежда.
— Едем в Ленинград. Встряхнись и побрейся. — Павел положил сверток на стол. — Воспользуйся моим прибором.
— С чего это вдруг?
— Пора проветриться. — Павел присел на кровать рядом с Надеждой. — И потом, скажу откровенно, мне словесная агитация надоела. Тебе еще нет?
— Мне — нет, — серьезно ответил Надежда.
Павел быстро взглянул на него и сказал совсем другим тоном:
— Мы взрослые люди. Я был бы последним глупцом, если бы думал, что ты не понимаешь моей задачи. Я хочу, чтобы ты коренным образом изменил свой взгляд на некоторые вещи. И вообще на жизнь. Ты же понимаешь это?
Надежда молча кивнул головой.
— Ну вот, — продолжал Павел, — теперь я хочу, чтобы ты своими глазами увидел кое-что. Как говорится, для закрепления пройденного. Думаю, оценишь откровенность…
— Давно ценю.
— Тогда брейся.
Они выехали в Ленинград «Красной стрелой». У них было двухместное купе. Павел занял нижнюю полку.
Они улеглись, едва экспресс миновал притихшие на ночь, укрытые пухлым снегом пригороды Москвы. Но сон не шел.
Вагон мягко покачивало. Темное купе то и дело освещалось матовым, как бы лунным, светом пролетавших за окном маленьких станций, и во время этих вспышек Павел видел, как клубится под потолком голубой туман, — Надежда курил.
Павла уже начала охватывать дремота, когда он услышал тихий голос сверху:
— А почему именно в Ленинград?
Павел повернулся со спины на правый бок, положил голову на согнутую руку и сонно ответил:
— Хороший город.
— Я знаю, что хороший. Отец рассказывал. Рисовал мне грифелем на черной дощечке улицы и дома. Он там родился.
— Он тебе рисовал Петроград, а не Ленинград.
