— Ну говори наконец!
— Возможно, тебя заинтересует, что сотрудник банка, которого ранил Хайо, сегодня утром умер…
— Господи! Значит, я следующий. Сегодня вечером… Смотри… — Он показал ей снотворное. — Я должен его принять, чтобы облегчить ему задачу.
— А что бы ты сказал… — Она запнулась и взглянула на него. Пришла пора прыгать в пропасть. — Что скажешь, если следующим будет Томашевский?
— Ты ошалела?
— Я тебе предлагаю пятьсот тысяч марок. Понимаешь, полмиллиона!
— Да, но… — Он избегал ее взгляда.
— Кроме того, ты станешь управляющим. Мебель от ГТ? Отличная идея! И я тебе мешать не буду. — Она порывисто дышала.
Фойерхан отпустил решетку. На лице его ясно читалось удивление и растерянность.
— И если захочешь, всегда можешь прийти ко мне! Я делаю это только ради тебя, Йене!
— Если я верно тебя понимаю, я должен… — Он не мог решиться выговорить, потом начал снова: — Должен его… Ну ладно… Но как?
— Это будет идеальное убийство! — Теперь она заговорила очень быстро, упиваясь собственными словами. Чувствовала себя так, словно за несколько минут в одиночку выпила бутылку вина. — Все знают, что ты где-то спрятан. Потом узнают, что здесь. Во всяком случае, будут считать, что до появления полиции ты сидел внизу в подвале. Это очевидно, как дважды два — четыре…
— Ну и что?
— Томашевского убьют где-то снаружи… Понимаешь? Никому и в голову не придет, что это сделал ты. Я дам тебе ключи, ты выйдешь из подвала, застрелишь Томашевского и вернешься сюда. Когда запрешься снова, я вызову полицию. Потом тебя отсюда вытащат. А я во время преступления буду сидеть у своего адвоката. Ну как тебе мой план?
— Не знаю…
— Слушай, это твой единственный шанс, понимаешь? Если не захочешь пойти мне навстречу…
— Не могу я его так просто прикончить!
— А что, ты думаешь, он сделает сегодня вечером с тобой, если я сейчас уйду?
— Ничего. Он не посмеет. Сердце не выдержит!
— Томашевский и сердце! — расхохоталась она. — Не смеши… А что он сделал с Йенсом? Что сделал с несчастным сотрудником банка? А тогда с тобой в школе? Если бы я тебя не утешила… Тебе напомнить, что ты собирался кинуться под поезд? Тогда он тебя предал, рассказал директору, что ты участвовал в угонах автомобилей.
— Нет, этого не было. Это неправда.
— Было, клянусь! Он сам признался мне в постели. Хотел избавиться от конкурента.
— Свинья!
— Представь, что могло с тобой произойти. — Лицо ее горело, она едва переводила дыхание. — Он заслужил свою смерть, Гюнтер. Это будет не убийство, а воздаяние. Он у нас обоих отнял радость жизни. Украл наши лучшие годы. И мы имеем право убрать его с дороги. Для него это станет незаслуженным благодеянием, иначе всю жизнь ему сидеть за решеткой. Ну так что?
