— Сорок тысяч, — подтвердил Томашевский. — Огромное спасибо. Я уже поручил составить соглашение. Вот оно, прочитай, пожалуйста…
Достав густо исписанный лист из массивного письменного стола, протянул его дядюшке. Пока старик читал, убрал сорок тысяч марок в сейф.
— О'кей, — наконец сказал Шеффи. — На год тебе оставлю деньги без процентов, потом четыре года буду получать по двадцать пять процентов. Таких условий нигде на свете не найдешь. Твое счастье, что я способен так раздавать деньги. Но помогаю с удовольствием — ведь ты сын моего брата… Так-то.
Он налил себе виски и залпом выпил.
Благосклонная снисходительность Шеффи так действовала Томашевскому на нервы, что он едва не выставил дядюшку на улицу. Толстая старая свинья, мерзейший тип… Разорвать бы договор и засунуть его деньги ему в задницу…
Но он взял себя в руки и даже смог улыбнуться. Без Шеффи ему конец.
— Хочешь бегло осмотреть предприятие? — любезно спросил он.
— Ну, если ты так хочешь… — Шеффи встал и подтянул просторные брюки. — Все тут выглядит весьма убого. И хоть я не слишком разбираюсь в производстве, твое, мне кажется, дышит на ладан. Ладно, надеюсь, ты сможешь поправить дело. Это твой долг перед памятью отца! Эх, парень! — Он обнял Томашевского за плечи. — Выше голову! Бери пример с меня. И я когда-то обанкротился. И начал снова с десятью долларами. А видишь, чего достиг… Немного огляжусь, может, найду тебе хорошего консультанта.
Они остановились перед стеклянной загородкой, где сидел Паннике. Тот как раз завтракал.
— Господи, да лучше бы я те деньги бросил в Гудзон! Тебе нужно как следует натянуть вожжи, мой милый — ведь ГТ — не богадельня!
— Паннике очень способный, — опасливо заметил Томашевский.
— Смотри, чтобы его не переманили, скажем, «Форд» или «Дженерал моторс», — рассмеялся Шеффи.
Подобные саркастические реплики сопровождали весь осмотр, и Томашевскому временами казалось, что дядя заберет деньги обратно. Но семейные узы, голос крови, как называл это Шеффи, все-таки оказались сильнее голоса разума. Известно, что братья Томашевские готовы были друг за друга в огонь и воду. Во всяком случае Шеффи отказался детально проверять учетные книги и ограничился поверхностными расспросами о финансовой и хозяйственной ситуации фирмы. Казалось, свои деньги он давно списал со счета.
Прогулка по зданию фирмы стала для Томашевского чистой мукой. Он никак не мог сосредоточиться и часто забывал засмеяться в нужный момент. В мыслях он оставался с Фойерханом и тяжелораненым сотрудником банка. На фоне этих проблем визит дядюшки казался сущим пустяком. Временами даже хотелось взять да и вернуть его деньги. Это означало бы решительный шаг. И жестокая игра могла бы кончиться.
