Из леса вышел высокий мощный парень с вы¬тянутым лицом.
— Что тебе тут надо?
Вид у парня был угрожающий. В руках он нес грабли. Форс показал свое удостоверение.
— А что вам тут надо? — сказал Форс, убирая документы.
Парень взмахнул граблями:
— Я живу вот там.
— Так вы и есть Берг?
— Именно так.
— Самый сильный мужчина в коммуне.
— Так говорят?
— Я так слышал.
— Услышать можно многое. Лично я предпочел бы услышать полицейских, когда мне взломали замки. Так ведь нет, ни один не появился.
— Ну Нильсон же пришел?
— Да кто говорит про Нильсона? Надо было бы кого-нибудь из города. Когда подожгли бараки в Соллане, понаехало полицейских три автобуса. С собаками. А когда взламывают жилье у обычного человека, так никого это не интересует.
— А что за история с бараками?
— Не помните?
— Я в то время работал в Стокгольме.
— Какие-то юнцы подожгли бараки. Об этом даже в столичных газетах писали. Представлено все было так, как будто мы тут монстры.
— В тот раз еще сгорела женщина?
— Ну это преувеличение. Она обожгла руку. Но обжечься можно где угодно. Например, сжигая старые листья.
Берг показал красный след на руке.
— Вас не интересует, что я тут делаю? — спросил Форс.
— Я это знаю. Вы ищете Эриксона.
— Вы его видели?
— Давно. Даже не знаю, смог бы я, например, узнать его на улице.
— А вы знали его в лицо?
— Хильмер раньше был скаутом. Несколько лет назад он заходил в управление коммуны, продавал газеты. Кажется, это было в апреле, на день святого Георга.
— Вы купили?
— Нет.
Рядом стоял Хильмер Эриксон. Он тяжело дышал и пытался что-то сказать, он тянул их за рукава и показывал на кучу компоста в углу сада. Но Хильмер был невидим. Неслышим. Незаметен. Но он был там, беспомощный свидетель поисков самого себя.
Он потрогал лицо.
Губы.
На рубашке кровь.
Только один ботинок.
— Что это, собственно, за коммуна? — спросил Форс.
— Что именно вы хотите знать? — поинтересовался Берг, прищурив глаза.
— Что тут за народ, чем он живет, где работает?
— Тут два предприятия — «Брукет» и «Велюкс». «Велюкс» производит гидравлические системы и тормоза. «Брукет» собирается сворачивать производство. Мы пытаемся развивать туристическую индустрию. Многообещающее направление. Делаем ставку на охоту и рыбалку. Охота на мелкую дичь, ловля форели. Нигде на континенте нельзя съесть рыбу, которую поймал сам. Народ просто сходит с ума от того, что у нас можно поймать рыбину на пол-килограмма, развести огонь, запечь ее в фольге, тут же съесть с бутербродом и продолжить рыбалку. Немцы такое обожают. А уж если лося увидят, так это просто полное счастье.
