Очень поздно я осознал, что я не лучше и не значительнее. Я был иным, чем мои сверстники, потому что не знал о тысячах вещей в этом мире. Я не мог ни хорошо, ни плохо относиться к людям, потому что не относился к ним никак. Только здесь, в Дабу-дзи, появилось истинное видение людей, окружавших меня. Раньше я все решал с позиции того, кто властвует, а не участвует. Люди при этом не имели собственной жизни, лиц, особенностей, а были лишь принадлежностью той или другой стороны при игре в го. Из этой игры можно было выйти либо выигравшим, либо проигравшим. Целый мир между этими крайностями не существовал для меня.
Возможно, что кто-то, кто жил во мне, был неким бывшим врагом, вызванным моим новым сознанием из прошлого. Некто решал от моего имени, совершал выбор возможных спутников. К счастью, около меня был Рёкаи.
— Рёкаи, что ты думаешь о дружбе? Надежна ли она?
— Из своего прошлого опыта могу сказать, что дружбу, как и любовь, трудно найти и легко потерять. Но у дружбы есть одно большое преимущество. Любовь прекраснее, когда о ней мечтаешь, чем когда она у тебя есть, а дружба сильнее и надежнее, когда ты переживаешь ее.
Рёкаи был так молод и так стар! Мне нравилась его мудрость. Рёкаи не слишком тщательно отбирал слова, идущие от сердца, и был не склонен умалчивать о том, что казалось ему важным. Он ценил меня и не скрывал этого.
— Судя по тому, что ты сказал, мне кажется, что ты знаешь, как узнать друга.
— Может быть, это обманчивое впечатление. Я не умею лучше других оценивать, кто может стать мне другом. Но я слышал о таких примерах, которые меня приводили в смятение. Случалось, что два лютых врага, представители двух совершенно различных миров или воюющих стран, сбросив свою форму, одновременно отбрасывали и свой внешний образ мыслей. То, что во время войны называют «уважением к противнику», они воспринимали как симпатию друг к другу. Когда им представлялся шанс узнать друг друга лучше, они становились друзьями. Разве не великолепна эта неосторожность?
Рёкаи словно знал обо мне намного больше, чем говорил! Он прокладывал вместо меня эту тяжелую дорогу. Он напомнил об одном человеке, который недолго пробыл в моей жизни, но стал причиной больших перемен, более того — поворота в ней! Самурай Сензаки — вот тот, кого я понял как друга, но немилосердно осудил за злодеяние, которого он не признал. Не был ли Сензаки тем противником?
