— Господин, моя улыбка сейчас не поможет, потому что в тебе скрыта большая тайна. Она мешает тебе быть беззаботным. Закопай эту тайну где-нибудь, если не хочешь ни с кем делиться.
Эти слова поразили Сензаки. Он думал, что хорошо скрывает свою неприспособленность к новой жизни, а она, оказывается, была очевидна. Благодаря словам Чиё Сензаки понял, что не сможет помочь себе, еще глубже пряча боль.
Он еще не решил, что делать с «новой жизнью». Нужно было начинать чем-то заниматься, причем не фехтованием на японских саблях и не послушанием до смерти. Сензаки нравилось уходить на морской берег и брать с собой обезьянку. Кики чувствовал настроения своего нового господина (господина — поскольку ему нравилось слушаться Сензаки). Когда Сензаки был в хорошем расположении духа, обезьяна сияла от счастья и показывала свои головокружительные трюки. Когда настроение было плохим, Кики подобным же образом пытался его исправить. В обоих случаях дело кончалось общим весельем, которым порой украдкой любовалась и Чиё.
Однажды в гости к Сензаки пришел старейшина Кунг. Лицо его было серьезно. Когда они остались вдвоем, старик сказал:
— Сегодня до меня дошло известие о причинах твоего возвращения в село. Не беспокойся, здесь тебя никто не станет искать. Здесь ты — господин Сунг и останешься им до конца. А самурай Сензаки, как объявлено в соседней империи, приговорен к смерти. Несколько дней назад казнь состоялась.
— Дорогой Кунг, я объясню тебе…
— Нет, ты мне ничего не будешь объяснять. Я знаю, кто ты и чей сын, и знаю, что ничего плохого ты не сделал. Все, что я говорил тебе, — забудь, потому что я сам уже ничего не помню. Давай лучше перейдем к более важным вещам. Ты очень ученый человек. Здесь, в селе, ты мог бы стать писарем у кого-нибудь из богатых, если гордость, конечно, позволит тебе на это согласиться. Хотя лучше всего было бы, если б ты имел достаточно средств, чтобы быть свободным от службы.
— У меня еще есть деньги и для себя, и для того, чтобы платить Чиё, — сказал Сензаки. — Что-нибудь придумаю. Если не удастся, уволю девушку и буду вести хозяйство сам. Хотя ни у кого это так не получится, как у нее.
Чиё, подходя к комнате, где они разговаривали, слышала последнюю фразу Сунг Шана. Оповестив о своем приходе, она внесла в комнату чай из дикой черешни, подала его и вышла. Потом отошла за дом и, не в силах сдержаться, тихо заплакала. Кики подбежал к ней и стал молча гладить по волосам.
