Песни | страница 57
Пенистое — не от слова «пенис»,
А от слова «пена», дурачьё!
Как осетры на нерест рвутся молчаливо.
Как журавли к зиме на юг летят,
Так нас с тобой инстинкт ведет на пиво,
На пиво, брат! На пиво, брат!
Вперёд, на пиво, брат!
И покуда есть в бродилках пиво,
А в реке есть вобла и тарань —
Будет человечество счастливым,
Воздавая пиву свою дань.
Выше кружки, золотая рота!
Не страшна нам трезвенников рать.
Им не вырвать сердце у народа.
Пиво у народа не отнять!
Стареет мир, года ползут неторопливо,
Но по утрам, который век подряд,
Они идут, идут, идут гуськом на пиво.
На пиво, брат! На пиво, брат!
Вперёд, на пиво брат!
Отцы и дети
На тусовке потусили, в клубе поклубились,
На бульваре пили пиво, Шурик подошёл.
Пили, пили, пили, пили — напились, упилис,
Разломали две скамейки, было орошо.
У памятнка Гоголю Шурика стошнило,
Заблевал весь постамент, грубо говоря.
С криком «Гоголя не любишь!» дали ему в рыло.
Хорошо повеселились, день прошё не зря.
А мы, а мы в их возрасте читали,
И Холден Колфилд нам был парень в доску свой.
Бывало, что и мы, конечно, (ну бывало) выпивали,
Но в одной руке был стакан, в другой руке — Толстой.
А мы ловили кайф от мировой культуры,
И музыка была, и всяк был меломан.
Ну, а теперь какие времена — такие трубадуры…
У нас-то были «Beatles», а у этих кто? Билан!
На футбол «Спартак» — «Динамо» в пятницу ходили,
Подрались со спартачами, как заведено.
Били, били, били, били, били — победили,
А «Динамо» проиграл, но это всё равно.
В воскресенье встал в четыре, поздно, но не очень,
Ну, туда-сюда, покушал, даже не куря.
Сел у телевизора, просидел до ночи,
Что смотрел — не помню, в общем, день прошёл не зря.
А мы, а мы, мы марки собирали…
И ещё, бывало, выпьешь — и в музей, и — сердцу, и — уму.
А от ментов и мы (чего там говорить!) бывало, убегали.
Но детям нашим знать об этом ни к чему.
Но им музей — отстой, а им в театре скучно.
Островский — что для них? Не «Лес», а тёмный лес.
Упрёки и хулу приемлют равнодушно.
В ответ: «А чо? А чо?» — «Ничо! Учись, балбес!»
К Шурику на хату всей толпою завалили.
Паханы у Шурика попёрлись на моря.
Мы сломали дверь, сожгли ковёр, соседей затопили,
В общем, славно пошалили — день прошёл не зря.
Щас вернусь домой и только на диванчик лягу,
Только соберусь я в телевизор поглядеть,
Тут придёт пахан и разведёт свою бодягу,
И начнёт опять ворчать, нудеть, скрипеть, бухтеть.
А мы (скажет), а мы, а мы хотя б читали,
И Гекльберри Финн для нас был парень свой.
Культура, тра-ля-ля, ну, там, Тарковский, трали-вали.